Однако ничего похожего нельзя было сказать о Жераре Беллотти.

Мы нашли Беллотти в обезьяннике, где он грыз земляные орехи. Он раскалывал скорлупу зубами и выплевывал ядрышки, пытаясь попасть между прутьями клетки.

— Нет, они друг друга не любят, — сказал он, когда мы подошли, но не повернулся, чтобы поздороваться. — Я думал, они могут проникнуться симпатией, но нет. Дерутся, точно кошки. Обезьяны, чего от них ждать? — Он визгливо рассмеялся и протянул бумажный пакетик в нашем направлении. — Хотите?

— Нет, благодарю, я позавтракал, — отвел я.

— Ого, мистер Уайльд, у вашего друга живое чувство юмора. Мы это любим в мужчинах, верно? — Оскар ничего не ответил. — У Мистера Уайльда замечательное чувство юмора, — добавил Беллотти, слегка перемещая свое огромное тело, но продолжая смотреть перед собой.

Обезьяны — долговязые тощие существа со свисающими животами и облезлыми серыми шкурами, невероятно уродливые, с пронзительным визгом бешено носились по клетке. Однако взгляд Беллотти не следовал за их перемещениями, складывалось впечатление, что ему и так известно, чем они занимаются. Одна из обезьян остановилась напротив Беллотти, улеглась на спину и принялась чесаться о землю.

— Отличные у них карандашики, — пробормотал Беллотти. — Мне нравятся обезьяны с такими кончиками, а вам?

— Это паукообразные обезьяны, — сказал Оскар. — И перед вами самки.

— Неужели? — пожал плечами Беллотти и только сейчас повернулся к нам.

Его глаза затянула молочно-белая пленка, в почерневших зубах застряли осколки ореховой скорлупы, землистую кожу покрывали оспины, а из-под полей шляпы выбивались жесткие завитки крашенных хной напомаженных волос, блестевших от пота. Не самое приятное зрелище.

— Из-за удлиненного полового органа самок паукообразных обезьян часто путают с самцами. Не переживайте, мистер Беллотти, это весьма распространенное заблуждение.

Я рассмеялся.

— Господи, откуда вы это знаете, Оскар?

Он улыбнулся.

— Я читал книгу «Майкрофт об обезьянах». Известный трактат. Мне интересны не только Софокл и Бодлер, вы же знаете, Роберт.

Беллотти фыркнул и засунул бумажный пакетик с орехами в карман. Потом ущипнул себя за нос, пристально посмотрел на указательный и большой палец и принялся старательно их потирать.

— Насколько я понял, вы пришли поговорить про Билли Вуда, — сказал он. — Я слышал кое-какие новости. Очень печальные новости. Он был умным мальчиком, одним из лучших. Вы его особенно любили, мистер Уайльд. Мои соболезнования.

— Кто вам рассказал? — спросил Оскар, подходя на полшага ближе к Беллотти и показывая, что мне следует записать все, что будет сказано.

— О’Доннел, его дядя, — ответил Беллотти.

— Когда? — Оскар приподнял бровь.

— Перед Рождеством. Он был пьян и вел себя оскорбительно. Угрожал, требовал денег, обычное дело. Я послал его подальше.

— Вы ему что-нибудь дали?

— Совет, больше ничего. Однако это был хороший совет. Я предложил ему покинуть страну, вернуться в Канаду или поехать во Францию. Он вроде как говорит по-французски, когда достаточно трезв, чтобы внятно произносить слова. С тех пор я ничего о нем не слышал. А вы, мистер Уайльд?

— Нет, — тихо ответил Оскар.

Мне показалось, что он отвлекся, погрузившись в размышления, и сейчас его занимает не то, о чем говорит Беллотти. Однако он едва заметно кивнул мне головой, чтобы я продолжал записывать.

— Я бы не удивился, если бы оказалось, что мальчика убил он, — продолжал Беллотти, изучавший грязный ноготь, которым он поправлял выбившиеся из-под шляпы сальные пряди волос.