– Разве триединая церковь не является частью Священной Римской Империи? – на всякий случай уточнил я.

– Формально это так. Но на самом деле церковь полностью самостоятельна. Именно после появления папы римского Иоана Двадцатого – она обрела сегодняшний статус и силы. Говорят, он обладает силами архонта камня, с уклоном именно в артефакторику. После его освящения в церквях появляется место силы, предназначенное для возвышения одаренных. – заметил инквизитор.

– Погодите, получается только он способен регулировать и настраивать пентаграммы возвышения? – удивился я, на автомате проговорив то, о чем думал изо дня в день. И только по дернувшимся бровям Морозова понял, что сказал лишнее, тут же заткнувшись.

– Тебе что то известно о самой охраняемой тайне церкви? – вкрадчиво поинтересовался инквизитор.

– Только то, что в зале возвышения плитка скрывает под собой пентаграмму. – ответил я почти честно. – Мне удалось присутствовать на возвышении Виолетты, и я заметил их сходство геометрии поля и многоугольника.

– Это еще ничего не доказывает. – чуть разочарованно протянул Морозов. – К сожалению, или к счастью, секрет Иоанна Двадцатого столь же священен, как и обряд Иоана Первого – Крестителя. Если бы не Крепость Христова, возможно и триединой церкви не существовало, а Московский патриархат оставался независим.

– А как же противостояние с одаренными? – удивился я.

– Это в европе, после волн чумы и неурожаев, церковь потеряла силу, и стала скорее символом. А на Руси мы всегда были едины с властью, возводили царей на трон, поддерживали монархию и аристократию. И появление одаренных не обошло стороной священный синод. – вновь вернув холодное спокойствие ответил Морозов. – Одаренные не стали для нас таким ударом, как для Рима. И только появление шаманов и прочих отщепенцев из диких пустошей прошло испытанием по всей империи.

– Значит Российская инквизиция была сформирована для борьбы с одаренными иноверцами? – уточнил я.

– Именно, и это никогда нами не скрывалось. Сибирские шаманы, восточные муллы и шаолиньцы – мне самому приходилось не раз сталкиваться с ними в бою. Пока… пока я не был направлен сюда. – едва заметно замявшись проговорил инквизитор.

– Спасибо за урок истории. – улыбнувшись сказал я, поднимаясь со стула. – Я услышал все что должен был. Надеюсь, для вас беседа тоже оказалась полезна.

– Более чем. – кивнул Морозов, но, когда я был уже у дверей окликнул меня. – Лансер… если выяснится, что продававшийся на аукционе секрет – реально существует. Или каким то образом станет известна тайна создания печатей возвышении… даже если просто появится еще кто то кто просто в состоянии их повторить, такого человека поддержат очень многие. А его значимость может сравниться лишь с императорской. Подумай об этом.

– Жаль, что такого человека пока нет. – улыбнувшись я вышел из камеры.

Поддержат… ровно до тех пор, пока не поймают и не запрут в комнатушке или стальной клетке, которую будут возить по городам под конвоем из огромного количества охраны. Потому что пока у меня не будет достаточной силы, чтобы сохранить самостоятельность – я останусь лишь ценностью, которую можно будет запереть в сейфе или таскать с собой. Ведь властью никто и никогда не делиться добровольно.

Глава 80

Вернувшись в комнату, я обнаружил, что Моника все еще спит. А вот записку с двери кто то сорвал. Не хорошо забирать сообщение, предназначенное всем, но для меня это даже в плюс, просто потому что даже на том листе бумаги я оставил едва заметный отпечаток, по которому мог пройти в любой момент.