– Нет, – признался Пит.

– Это спектакль, который пишется прямо во время игры. Это хиппи придумали. Слушай! – воскликнул он. – А давай, я тебя познакомлю со своим другом!

– Как его звать?

– Это не «он». Звать Йоко.

– А кто оно?

– О́но.

Пит недоуменно уставился на Джона.

– Это женщина! – оскалился тот. – Японка.

– Женщина… – протянул Пит. – Ладно. Я, пожалуй поеду…

– Да ты не понял! Она не совсем женщина… То есть, она совсем женщина, но дело не в этом… Она просто мой друг.

– Давай так, – предложил Пит. – Я пойду посплю, а ты звони. Если она будет вести себя как друг, разбудишь. А если, как женщина…

– Сам проснешься? – подозрительно спросил Джон.

– Японки – не моя стихия, – возразил Пит. – Тогда буду спать.

Появившись, Йоко повела себя как друг. Но Пита Джон почему-то будить не стал. Возможно, потому, что и с ней он принялся за музыкальные эксперименты.

Сначала он проиграл ей кое-что из того, что они записали с Питом. Некоторые фрагменты были комическими, где они вдвоем ржали на разные голоса, несли чушь или пели всякий бред, другие – дуэты электрооргана со стиральной доской, а некоторые представляли собой «физиологические этюды» – икание, отрыжка, урчание живота и тому подобное с многократными наложениями и реверберацией.

Йоко утверждала, что это восхитительно, и что «Битлз» до этого далеко. Жаль, этого не слышал Пит…

– Хочешь попробовать? – предложил Джон, пододвинув ей микрофон.

– Я могу спеть японскую песню.

– Давай.

И она, закрыв глаза, запела. Гортанные хриплые звуки, похожие на весеннее мяуканье и мурлыканье кошки, поразили Джона. Чужой, словно марсианский, язык, чужая экзотическая мелодика завораживали его.

Когда настала тишина, он спросил:

– О чем эта песня?

– О двух девственниках. Они сидят у подножия Фудзиямы и боятся посмотреть друг на друга.

– А почему?

– Потому что могут влюбиться.

– Ну и что?

– Любовь часто бывает несчастной.

Джон усмехнулся:

– Ну, я-то, допустим, не боюсь.

– Я тоже, – бросила она. – Но давай, сначала запишем что-нибудь еще.

И они и продолжили свои музыкальные эксперименты. Заключительный творческий акт протекал в постели.

Первым, кого увидела Синтия, вернувшись домой, на день раньше обещанного, был Пит, свернувшись в калачик, спящий в кроватке Джулиана. Она заглянула в другие комнаты, но везде было пусто. Только горы пустых бутылок свидетельствовали о том, что жизнь в ее отсутствии кипела тут ключом.

Джона она нашла на террасе. Он восседал за столиком в купальном халате. Йоко Оно, сидевшая напротив него, спиной к двери была одета в черное кимоно. Они пили чай.

Увидев жену, Джон начал подниматься:

– Синтия? Так рано? Что случилось? А где Джул?

Присутствие японки не обрадовало Синтию. Но оснований подозревать Джона в измене не было.

– Все в порядке, – ответила она. – Мальчик у миссис Роул. А вы тут как?

Вдруг ее взгляд поймал какое-то движение на полу. Это Йоко, не оборачиваясь, осторожно снимала домашние тапочки и ногами запихивала их поглубже под столик.

Синтия быстро наклонилась и подняла тапочки.