Легкая смерть, без боли и крови. И, однако, было бы жаль умереть такой молодой. Следовало хорошенько подумать, прежде чем решиться на такой шаг. Пока она не чувствовала себя готовой к нему.

Айрис откинула голову назад, и луч света, проникший в гараж сквозь угловое окно, ударил ей прямо в глаза. Невольно она зажмурилась, и перед ее мысленным взором мгновенно возникло лицо Тео: такое, каким она увидела его в тот вечер, когда он вышел из клиники с этой женщиной, и исказившееся от боли после того, как она прищемила ему руку дверцей машины, и склонявшееся над ней в минуты любви…

Мотор тихо вибрировал; смутно она ощущала этот едва слышный звук. Луч света, слегка дрожа, скользил по ее лицу, веки ее постепенно тяжелели, и все тело словно наливалось свинцом. Спать… спать…

Кислородную палатку убрали, и Тео смог наконец с ней поговорить. Когда их взгляды встретились, он быстро, предваряя готовый сорваться с ее губ вопрос, сказал:

– Тебя обнаружил садовник. Он пошел за известью для лужайки и, проходя мимо гаража, услышал звук мотора и заглянул внутрь.

Лежа на этой больничной койке, она казалась необычайно маленькой, и глаза ее были очень красивыми и грустными.

– Но почему? – спросил он с мольбой в голосе. – Неужели ты действительно собиралась это сделать?

– Я думала об этом, но я этого не хотела.

Ему показалось, что он ее понимает, но полной уверенности в этом не было. Сейчас, когда угроза ее жизни миновала, ему хотелось излить на нее весь свой гнев, высказав ей со всей откровенностью, что он думает о ее поступке. Неужели ей мало было свалившегося на них несчастья, что она должна была добавлять к нему еще и это? Но он ничего не сказал, лишь сидел рядом, молча глядя в ее печальные глаза.

Внезапно Айрис встрепенулась.

– Ты ничего не сказал детям или маме?

– Нет. Я понимал, что тебе бы этого не хотелось.

– А если бы я умерла?

– Я бы сказал, что это несчастный случай.

– А, – прошептала она. – Спасибо. – И добавила: – Это и был несчастный случай.

– Я знаю. – Он поднялся. – Я вернусь через час. Отдыхай пока.

Уже в холле он вдруг вспомнил, что не поцеловал ее, вообще не сказал ей ни одного ласкового слова. Но если бы он это сделал, то скорее всего, тут же бы разрыдался, а этого никак нельзя было допускать. Он просто не смог бы тогда остановиться.

Проходя мимо поста медсестер, доктор почувствовал, что все они смотрят ему вслед. Вероятно, никто из них не поверил истории, что Айрис потеряла сознание в автомобиле; скорее всего, они связывали этот инцидент с полученной им самим травмой. При мысли об этом он вновь ощутил в руке тупую, ноющую боль.

А, пошли они все к черту, весь этот отвратительный, проклятый мир!

На четвертое утро он привез Айрис домой, где она сразу же прошла в свою комнату и прилегла. Пирл принесла ей поднос с едой, но не проглотив и нескольких кусочков, Айрис оттолкнула поднос в сторону.

– Миссис Штерн выглядит просто ужасно, – сказала Пирл Тео.

– Через несколько дней она придет в себя. Нужно время, чтобы она могла восстановить свои силы, – ответил он ей стандартной фразой.

Но он был врачом и понимал, что Айрис будет не так-то легко «восстановить свои силы». Какие, вероятно, ужасные муки она испытывала, если смогла на такое решиться! Он подумал, что, скорее всего, никогда не узнает, было ли это случайностью, или она действительно хотела покончить с собой.