Ильза задумчиво сказала:

– Люди вроде меня, пострадавшие от фашизма, привыкли думать, что самая страшная угроза исходит от крайне правых. В левых же, вне зависимости от их деяний, видели людей, приверженных идеалам, более благородных что ли. Но все же террор – это террор, и смерть – это смерть, не важно, кто за этим стоит.

– Невольно задаешься вопросом, что заставило такого человека пойти на это.

Ильза все так же задумчиво продолжала:

– У меня есть друзья в Моссаде – а израильская разведка, говорят, одна из самых эффективных в мире – от них я слышала разрозненные сведения о том, что кто-то в Италии, кто-то, у кого не переводятся деньги, финансирует немецкую группу Баадер-Майнхофф, тренировочный лагерь ООП в Южном Йемене и десяток других подобных групп и центров. В Южном Йемене проходят подготовку террористы со всего мира – шведы, японцы, даже представители ИРА. Я тебе об этом писала.

– И ты думаешь, что это тот самый человек?

– Не исключено. Это очень даже возможно.

– Похоже на первоклассный шпионский роман. Давай сразу посмотрим газету.

Произошло нечто любопытное. На первой странице газеты была помещена фотография Мартильини, весьма озадачившая Пола. Ему показалось, что где-то он уже видел это лицо. Он внимательно рассматривал фотографию, пытаясь вспомнить. Мартильини знал, что его снимают, поэтому губы его улыбались, но глаза все равно остались холодными. И эти глаза поражали. Где же он видел такие глаза?

– Что ты так внимательно рассматриваешь? – спросила Ильза, заглядывая ему через плечо.

– Ничего. Просто читаю, – ответил он, не желая делиться с ней неожиданно пришедшей ему в голову мыслью: Джордан.

Он похож на Джордана, думал Пол, но это же абсурд. Я видел Джордана пару раз у Мег. Не мог я его запомнить настолько хорошо, да и зачем мне? К тому же меня тошнит при мысли о нем и его «игре» с Айрис.

В последующие несколько дней в каждом очередном номере газеты сообщались новые, всё более поразительные сведения о погибшем. Он объездил весь мир, налаживая связи между ливийцами и японцами, Советами и Кубой; покупал оружие, предоставлял убежище террористам, финансировал лагеря по подготовке террористических групп в самых разных странах – от Праги до Бейрута и Кубы. Он знал всех крупнейших лидеров – от Хабаша до Че Гевары и Кастро; побывал в Южной Америке, где ознакомился с тактикой и методами борьбы тупомаросов, которые, кстати, как сообщила Ильза, поддерживали связь с палестинцами.

– Ты знал об этом?

– Откуда мне знать? Как выясняется, многие другие, кому полагалось бы об этом знать, тоже ничего не знали. Оказывается, в 1966 году Мартильини ездил в Гавану, на тот конгресс, на котором произошло объединение международного рабочего и студенческого движения.

– ФАТХ тоже был там представлен, – заметила Ильза.

– И при всем том этот ублюдок жил жизнью миллиардера.

Газеты и журналы с восторгом, не упуская ни одной детали, описывали огромное богатство Мартильини: поместье в Лихтенштейне, этом рае для налогоплательщиков, дом в швейцарских Альпах, особняк на юге Испании и великолепную виллу на озере Гарда с гаражом, полным «роллс-ройсов», пляжем, яхтой, великолепными садами и озером с лебедями, тоже являвшемся его собственностью. Он очень любил лебедей.

Пол отложил журнал.

«Он очень любил лебедей».

Где-то когда-то он слышал эту фразу. Где? Кто мог очень любить лебедей?

– Странная штука – память, – сказал он. – Ты уверен, что что-то знаешь, какое-то воспоминание мелькает у тебя в голове и кажется, ты вот-вот поймешь, что это, но оно снова ускользает от тебя и прячется в каком-то дальнем уголке памяти.