Нитокар послушно кивнула и наклонилась, чтобы поцеловать руку пророка. Потом, бросив на Конана и Эфрит последний смертоубийственный взгляд, прошла между Хораспесом и его телохранителем и покинула Царский Чертог.

    Проводив ее взглядом, Хораспес с сияющей улыбкой обернулся к оставшимся в комнате:

    – Не очень-то надежная штучка эта Нитокар. Что ж, если все пройдет гладко, эта бездарность долго на троне не засидится...

    Конан пристально наблюдал за обоими своими противниками.

    – Значит, – сказал он, – у тебя полно далеко идущих планов, колдун?..

    На самом деле планы Хораспеса волновали его менее всего. Киммериец попросту тянул время: он чувствовал, что к прямой схватке еще не готов.

    – Полно, – кивнул Хораспес. – Причем самых далеко идущих. А с какой бы стати истинно целеустремленному человеку признавать какие-либо ограничения своей земной власти? А если уж на то пошло – и в иных мирах?..

    Царевна пряталась у Конана за спиной, укрывая свою наготу от похотливых глаз пророка и его подручного. Киммериец, не глядя, одной рукой расстегнул на шее серый стражницкий плащ и протянул его девушке.

    – Ограничения есть всегда, – сообщил он Хораспесу. – Если ты вправду пророк, то должен знать это лучше меня.

    Советник еще ласковей улыбнулся Конану и Эфрит. Так, наверное, голодная кошка смотрит на ничего не подозревающую парочку голубей.

    – Я предвижу только великолепную победу. И вы, мои дорогие, поможете мне ее одержать. Вот поэтому-то я вас сюда и заманил.

    Он с доверительным видом прошел на середину комнаты и, не обращая ни малейшего внимания на сверкающие драгоценности, остановился у пустой боковой стены.

    – В самом деле, северянин, не мог же я просто так отпустить тебя и твоих дружков-гробокопателей! А можно ли для таких, как вы, придумать лучшую приманку, чем клад царских сокровищ... и царевна в беде?

    Нефрен остался стоять на месте. Тощий, рослый, он как раз перегораживал выход.

    – Наше время – время величайших возможностей, – продолжал Хораспес. Он говорил деловым тоном, словно в самом деле пытался что-то втолковать киммерийцу. – Я имею в виду, что возможности предоставляются тем, кто достаточно предприимчив и дальновиден, чтобы ими воспользоваться... Здешняя часть мира – плодородная долина Стикса – невероятно богата. Особенно же богат Абеддрах – в основном благодаря тысячелетней традиции погребений... Ты ведь и сам заметил это, не так ли? И решил использовать на свой лад – чтобы ограбить эту усыпальницу. Тебе не откажешь в сообразительности, киммериец! – Хораспес кивнул Конану с насмешливым одобрением. – Однако на большее воображения у тебя не хватило. Настоящей выгоды ты, конечно, не разглядел. Да и где тебе!

    В такой древней стране, как Стигия, – а я сам веду оттуда свое происхождение, – мертвых гораздо больше, чем живых. – Теперь он смотрел на Конана и Эфрит без улыбки, ни дать ни взять что-то прикидывая. – Это относится и к здешним местам, к Абеддраху. И еще к другим, где успела укорениться стигийская вера. Кое-где, конечно, это не имеет значения, ибо мертвые сгнили и исчезли в земле. Их плоть досталась шакалам, а прах костей развеяли ветры..