Амеш с серьезным видом поднял оружие, спрятал его в какой‑то футляр, запечатал и убрал.

К Дэйну подбежали Аделаида и Мелисса.

– Ты как, босс?

Дэйн не ответил – он старался восстановить дыхание.

– Что за люди! – воскликнула Мелисса, осматривая его плечо.

На плече Дэйна была неглубокая царапина в два дюйма длиной, кровь пропитала пятно примерно три дюйма на три.

– Пиджак можно выкидывать, босс. На лице Раса Ордера был написан ужас.

– Боюсь, что это еще не конец истории, – пробормотал Дэйн. – Сможешь продолжить тут без меня?

– Прошу прощения за инцидент, – ответил принц. – Мой кузен болен психически. Боюсь, что когда‑нибудь семье придется поручить его заботе психиатров. Дэйн фыркнул:

– Простите меня, принц, но Тарику уже двадцать лет нужна срочная психиатрическая помощь. Проблема в том, что его отец – Мерцик, а Мерцик любит Тарика таким, какой он есть.

Рас Ордер мог только вздохнуть в ответ:

– Эту проблему семье рано или поздно придется решать. Мерцик породил монстра с привычками и манерами еще хуже его собственных. Тарик любит убивать. Говорят, что он даже дерется со своими рабами, угрожая им казнью в случае отказа. Конечно, они без оружия, а у Тарика меч и нож.

– Босс, – подала голос Аделаида, – вам бы лучше заняться раной.

– Да, иду.

Повинуясь импульсу, Дэйн поймал проходящего официанта и схватил с подноса два бокала шампанского. Первый выпил залпом, а второй – уже постепенно.

Прием продолжался. Гул разговоров возобновился, но стал тревожнее. Сумасшествие Ибрагима заразило Мерцика и Тарика. Что же теперь будет? Гражданская война? Эти горячие Халифи на все способны.

У входа Дэйн заметил женщину, которая с явным интересом смотрела на него. Изящного, почти эльфийского сложения, с огромными блестящими карими глазами, одета в черное шелковое платье и с каштановыми волосами до плеч. Не безупречной красоты – нос чуть больше, скулы чуть выше, чем надо, но что‑то было в ней захватывающее, какая‑то утонченность, какой‑то намек на неотмирность.

– Привет! – сказал Дэйн, снова повинуясь импульсу.

– Вы хорошо дрались, – совершенно серьезно произнесла девушка. – Вы ранены?

Волосы ее сияли на свету. Дэйн вдруг почувствовал, что его влечет к ней непреодолимо.

– Ерунда, просто царапина. Да и какая тут драка, я до него даже не дотронулся. Она улыбнулась:

– Все равно вы неплохо дрались. Тарик совсем зарвался, пора было кому‑нибудь дать ему отпор. Но он никогда вам этого не простит, мистер Фандан, – Зовите меня Дэйн.

Ему стало вдруг почему‑то неловко.

– Ладно, – снова улыбнулась девушка. Дэйну это понравилось. Ему показалось, что улыбалась она только ему.

Неожиданно между ними пролегла тень Раса Ордера.

– Ага, я все думал, найдете ли вы друг друга. Придется мне, видимо, Дэйн, представить тебя моей сестре Лейле. Самый выдающийся бунтарь в нашей семье. Даже отверженная – если говорить о дворце.

Дэйн обнаружил, что не может отвести глаз. Она будто птица, вся изящество и утонченность. И в то же время во взгляде ее светился незаурядный ум.

Она не выказала никаких знаков почтения, полагающихся принцу от женщины семьи Халифи. И характеристику Раса Ордера тоже не приняла.

– Я бы не назвала себя отверженной, Рас. Я в добровольном изгнании. Раз или два в неделю мои дед с бабкой или мои братья мне звонят. Уговаривают «прекратить эти глупости» и «вести себя как следует». И вернуться во дворец.