-  Ну, извини, - сказал он, не выпуская ее. - Я погорячился.

    -  Не думала, что даханавар могут быть такими психами, - ответила она, криво улыбаясь.

    -  Я - сканэр. Зеркало. Отражаю то, что чувствую. Жестокость нахтцеррет, безумие лигаментиа…

    Хранья помолчала. Затаила злобу, пообещала себе, что накажет даханавара после. Она всегда отступала перед более сильным противником, кем бы он ни был, пытаясь найти способ победить его хитростью. А пока решила разыгрывать признательность за то, что он вытащил ее из коварной ловушки.

    -  Я даже не предполагала, что мы наткнемся на такое.

    -  Рано или поздно тени рассеются. Но пока появляться в том месте, где открывалась Грань, очень опасно.

    -  Но ты почувствовал след беглецов?

    -  Нет, - легко соврал он, - как ты помнишь, я был немного занят.

    -  Очень жаль…

    Быстрый шепот Храньи касался его лица жаркими, бесплотными поцелуями. На Основателя снова нашло телепатическое отупение, но в голубых глазах девушки плясали такие яркие огоньки, что можно было не стараться читать ее чувства. Бессильная ярость, скрытая под сладчайшим лицемерным восхищением.

    -  Не думала, что ты настолько сильный маг. Я и не знала, что в арсенале даханавар есть подобные заклинания.

    Значит, ему удалось скрыть магию фэриартос, которую он пытался применить за даханаварским щитом. Так же как он сумел не показать ей, что уловил след учеников Миклоша.

    -  Я импровизировал.

    Хранья рассмеялась, освободилась из рук Атума и снова уверенно потянулась к его губам. Но он запустил пальцы в светлые волосы девушки, резко запрокинул ее голову и с наслаждением запустил клыки в горло. Вкус нахтцеррет, в отличие от асиман, был более резким, но силы и магии в крови Храньи оказалось очень много.

    Она резко вздохнула от боли, а затем от накатившего наслаждения - притворного или настоящего Основателю было все равно. Чем больше ей приходилось притворяться, тем больше ему это нравилось.

    Не спеша, Атум оторвался от шеи Храньи, еще раз окинул взглядом девушку, слегка оглушенную его «поцелуем». Посмотрел на стройную, изящную фигуру, светлые волосы, тонкие черты лица, затуманенные голубые глаза…

    Ее можно было бы затащить на заднее сиденье машины и развлечься еще немного, поиздевавшись над ее самолюбием. Но он вдруг почувствовал глубочайшую усталость. Все было бы великолепно, если бы Хранья не была так похожа на Миклоша. Атум с раздражением подумал, что получил в наследство от Дарэла сильнейшее отвращение к бывшему главе клана Золотых Ос. И пока ничего сделать с этим было нельзя.

    -  Я отвезу вас домой, нахттотерин. - Он выпустил девушку и был готов поклясться, что увидел на ее лице легкую тень разочарования.

    Глава 8

    Прорицание

    Хоть я и не понимаю, о чем он говорит, это может быть прорицанием…

    Оскар Уайльд «Саломея»

    5 марта

    Особняк Вольфгера был залит светом. Горели фонари, ведущие к центральному подъезду. На ветвях старых лип зелеными огоньками поблескивали тонкие нити гирлянд. Порывистый ветер раскачивал их, и чудилось, будто на голые деревья опустилась целая стая светлячков.

    Ярко сияли высокие окна вестибюля, бросая длинные, белые полотнища света в сад. Снег, попадавший в них, сверкал и искрился.

    Но все же дом казался мертвым. Ослепительный блеск не мог заглушить темного, мрачного чувства, исходящего от этого места.