— А Россия нам друг или враг? — спросил Лечи и потянулся к пульту дистанционного управления.

За столом повисло тягостное молчание. Наступало время серьезных решений. Лечи включил телевизор.

На родине шла война. Камера фиксировала разбитые дома, сгоревшие легковушки, подолгу смаковала изувеченные трупы И плач обезумевших от горя людей. Получалось, что русские маньяки ни с того ни с сего ворвались в маленькую мирную республику и принялись безжалостно уничтожать своих соотечественников, в первую очередь таких же русских.

— Здорово! — громко засмеялся Лема. — Сколько же мы им платим?

— Достаточно, — Магомет не собирался вдаваться в подробности.

Чеченские мужчины, взявшись друг за друга, прыгают по кругу. Обрядовый танец «муртыш», восходящий корнями" к языческим обрядам. Знак уважения к мертвым и готовность к новым жертвам. Символ непобедимости гордого народа.

Демонстрация в Москве. Плакаты "Вон из Чечни! ", "Прекратить преступную войну! ", "Руки прочь от Чечни! "…

Сергей Колосков — совершенно бесцветный человечек с неврастеничным лицом, не сделавший в своей жизни ничего полезного, если не считать полезным десятилетнюю отсидку в тюрьме: «Я, как правозащитник, категорически осуждаю эту бойню, которая является чистейшим геноцидом против чеченского народа…»

— Молодец! — продолжал восторгаться Лема. — Надо его по-чеченски научить!

— Не надо, — сквозь зубы процедил Магомет. — На чеченском его слушать некому. Пусть на русском, на английском, на немецком болтает…

Новости закончились. Мало-мальски сообразительному человеку было ясно, что они финансировались чеченской стороной.

— Какая Россия? — вернулся Магомет к вопросу своего секретаря. — Та, за счет которой мы живем? Конечно, друг. Или та, которая сейчас бомбит наши города? Конечно, враг!

Битый Нос вздохнул.

— Хамхоев встречался со всеми. И с Хозе, и с Лысым, и с Мусой, и с Али. Говорил про долг перед нацией. Он хочет, чтобы мы взяли российских правителей за горло.

— Знаю, — отозвался Магомет. — Он пел мне эти песни. И золотые горы сулил.

— Теперь, когда у нас есть бомба, мы действительно можем взять их за горло. Да так, что они и не пикнут.

— Зачем нам брать их за горло?

Битый Нос снова вздохнул.

— А интересы нации?

— А-а-а-а! — в типично горской манере воскликнул Терлоев. — Что ты глупости повторяешь? Все эти разговоры про нацию ничего не стоят. Дело не в нации — дело в деньгах. Наши не захотели больше платить, а этим не понравилось. Заплатят — война и прекратится. Вот и все дела!

— У Али Шерипова брата при бомбежке убило, — угрюмо проговорил Битый Нос. — У меня племянника в Грозном застрелили. Кровь пролита, значит, должна быть месть.

— Месть? — вкрадчиво спросил Магомет, в тринадцать лет застреливший кровника прямо в зале суда и слывший большим специалистом в столь деликатном деле. — А кто и кому должен мстить? Каждый год Дударик со своими прихвостнями делает миллиард долларов только на нефтепродуктах. Аппетит приходит во время еды, и ему надоело делиться с русскими начальниками. Хамхоев получил миллион от турок, чтобы нефтепровод «Черная река» не прошел через Чечню. Во имя этого и льется кровь. Так кому будем мстить?

— Наши ребята считают по-другому, — сказал Лечи. — Большинство не заглядывает так далеко. Они знают закон предков: за пролитую кровь возьми кровь обидчика.