Чеченцы — особый народ. Века тяжелой, полной опасностей жизни нивелировали значимость отдельного человека, но возвышали род в целом. Это укоренилось в поколениях и привело к тому, что индивид не способен существовать без поддержки соплеменников. Их одобрение или порицание определяет все его поступки, всю его жизнь. Можно достичь вершин карьеры, богатства и славы, но не быть признанным тейпом и покончить с собой в приступе черной меланхолии. Или наоборот — приобрести лишь уважение рода и прожить до ста двадцати лет в довольстве и спокойствии. Не только требования, но и ожидания отца, деда, дяди, брата побуждают чеченца к тем или иным действиям. И он не может отказать людям, чье мнение для него так много значит. Даже если на карту ставится собственная жизнь.

— Ты остановишь войну?

Мужчина прямо задает вопрос и ждет прямого ответа. Не объяснений, не лукавых мудрствовании, а простого «да» или «нет». Дядя Иса заменил Магомету отца. Вся оценка Магометовой жизни зависела от дяди Исы. Холодными светлыми глазами сейчас смотрел на десятилетнего мальчика весь род Тепкоевых и тесно переплетающиеся с ним другие роды тейпа. Они ждали ответа, который определит общественную оценку этого человека. Можно на него положиться или нет? Достоин он уважения или нет? Имеет ли он право сидеть на отполированном задами нескольких поколений почетном бревне годекана?

— Ты остановишь войну?

Лавирование, хитрости и отговорки здесь исключены. Только прямой, ясный и понятный ответ.

— Да, — Магомет кивнул головой.

— Прибыли! — объявил старший из четверки сопровождения и первым направился к двери, которая сама распахнулась при его приближении. За порогом дежурили два человека в штатских костюмах, оттопыривающиеся полы которых явно скрывали малогабаритные автоматы. Пахнуло музейной чистотой и свежестью. Синие стены, синий ковролин на мраморном, будто подернутом изморозью полу. И ни одной души, словно музей был закрыт.

По ковровой дорожке Верлинов последовал за обладателем массивных надбровных дуг и свинцового взгляда, который теперь демонстрировал широкие плечи, мощный торс и коротковатые ноги. Стандартный коридор правительственного учреждения высокого ранга уперся в дверь без таблички. Сопровождающий коротко постучал и отошел в сторону. Входя в кабинет, Верлинов ощутил заметное волнение. Он не представлял, кого увидит за дверью, но понимал, что встреча будет во многом, если не во всем, определять его судьбу.

— С возвращением! — грузноватый простолицый человек с заметной лысиной, прикрытой довольно редкими волосами, поднялся навстречу, обошел стол и на удивление крепко пожал генералу руку.

— Генерал-майор Коржов, начальник Службы безопасности Президента России, — веско представился он, не сомневаясь, что и фамилия и должность вошедшему хорошо известны.

На самом деле это было не так. Верлинов слышал пару раз имя Коржова, но вследствие чрезвычайно узких задач, решаемых СБП, этот человек не вызывал интереса и не привлекал ничьего внимания. А теперь оказалось, что за последний год возглавляемая им служба резко набрала силу и стремительно вырвалась не только на внутриполитическую, но и международную арену! И совершенно понятно, в каком инкубаторе она дозрела…

— Сразу к делу, — резким движением Коржов снял трубку с солидного аппарата без номеронабирателя и довольно долго ждал, чуть заметно покусывая губу. Он явно не вписывался в окружающий дворцовый интерьер. Инкрустированные белым камнем стены, штучная мебель из благородного дерева, хрустальные люстры — все это явно требовало другого хозяина.

— Можно к вам зайти? — наконец спросил он и кивнул головой:

— Да, доставили!

Верлинова покоробило.