|
Уж лучше быть голой, чем нелепой, решила она. Ощущение наготы было божественным. Костюм-невидимка впитывал пот и отмершие чешуйки эпидермиса и выносил их на поверхность ткани, но ничто не могло сравниться с возможностью хотя бы время от времени принимать душ. Тэлли провела рукой по коже, гадая, можно ли здесь вымыться под душем. — Эй! — громко произнесла она. Комната не ответила. Тэлли стала внимательно разглядывать стены. В ткани обивки поблескивали шестиугольники микроскопических линз — тысячи видеокамер. Врачи могли наблюдать за ней постоянно, в любом ракурсе. — Ну ладно, я знаю, что вы меня слышите, — проговорила Тэлли, сжала кулак и изо всех сил ударила по стене. — О-о-ох… — вырвалось у нее. Она выругалась и помахала ушибленной рукой. Обивка немного смягчила удар, но под ней находилась прочная стена — явно не деревянная и не каменная. Она была изготовлена, скорее всего, из сверхпрочного керамобетона. «Голыми руками ее не возьмешь», — поняла Тэлли. Она вернулась к кровати, села, растерла ушибленные пальцы и вздохнула. — Пожалуйста, будьте осторожны, юная леди, — произнес голос. — Вы можете пораниться. Тэлли уставилась на свою руку. Костяшки пальцев даже не покраснели. — Я просто хотела привлечь ваше внимание. — Внимание? Хм, такие жертвы — только ради этого? Тэлли застонала. Если уж и было что-то противнее того, что тебя засунули в смирительную палату, так этого, когда с тобой разговаривали, как с малышкой, которую поймали, когда она возилась с бомбой-вонючкой. Голос был низкого тембра, звучал успокаивающе и монотонно, как у психотерапевтического дрона. Тэлли представила себе за стеной врачебный консилиум. Кто-нибудь из докторов, наверное, вводил в успокоительный компьютер подобающие ответы. — Все из-за того, что в моей комнате нет двери, — сказала Тэлли. — Я нарушила закон или что-то в этом роде? — Вы подвергаетесь контролируемому обследованию как субъект, потенциально опасный для самой себя и для окружающих. Тэлли выпучила глаза. «Вот выберусь отсюда, стану не только потенциально опасной», — подумала она, а вслух спросила: — Кто? Я? — Начнем с того, что вы спрыгнули с обрыва вблизи Обзорной площадки, не располагая адекватным снаряжением. Тэлли в изумлении раскрыла рот. — Вы меня в этом обвиняете? Я просто разговаривала со старым приятелем, и тут в меня начали пускать стрелы какие-то психи. Что мне оставалось делать? Стоять и ждать, пока меня возьмут в плен и похитят? Голос зазвучал после небольшой паузы. — Мы изучаем материалы видеосъемки, проведенной на месте инцидента. Правда, мы признаем, что здесь, в Диего, среди иммигрантов есть не самые благонадежные люди. Мы приносим свои извинения. Прежде они никогда себя так не вели. Заверяем вас в том, что в данный момент организованы посреднические мероприятия. — Посреднические? То есть вы с ними беседуете о случившемся? А почему бы вам не посадить в такую камеру не меня, а пару-тройку из них? В конце концов, я пострадавшая! Новая пауза. — Решение по этому поводу будет принято. Позвольте узнать ваше имя, а также из какого вы города и каковы конкретно ваши отношения с тем человеком, которого вы называете «старым приятелем»? Тэлли скомкала в руке простыню и обнаружила, что в ткань вшиты микроскопические датчики — маленькие алчные машинки, измеряющие пульс, следящие за выделением пота и гальванической реакцией кожи. |
