|
— Последний из моих чрезнычайников, способный жить за городом, среди дикой природы. Ты можешь уйти отсюда навсегда. Я не хочу, чтобы мой труд исчез без следа, Тэлли. Пожалуйста… Тэлли озадаченно заморгала. Она никогда не представляла себя в роли вымирающего зверя. Но она не собиралась спорить. От мысли о свободе у нее закружилась голова. — Просто уходи, Тэлли. Поднимись на крышу на любом лифте. В здании почти никого нет, а большую часть камер наблюдения я отключила. Поверь мне: никто тебя не остановит. Уходи. И ради меня — оставайся особенной. В один прекрасный день ты можешь понадобиться миру. Тэлли облизнула пересохшие губы. Уйти вот так — выглядело слишком просто. — А что насчет скайборда? — Он ждет тебя на крыше, естественно, — фыркнула доктор Кейбл. Тэлли посмотрела на неподвижно распростертых на полу медиков. — С ними все будет в порядке, — буркнула Кейбл. — В конце концов, я врач. — Да, конечно, — пробормотала Тэлли, опустилась на колени и осторожно сняла больничную форму с одного из ассистентов. Правда, костюм был изрядно испачкан операционным раствором, зато теперь Тэлли была одета. Она шагнула к дверям, но на пороге обернулась и посмотрела на доктора Кейбл. — А вы не боитесь, что меня вылечат? Тогда никого из нас не останется. Старуха подняла голову. Выражение обреченности сменилось решительностью. В глазах сверкнула прежняя злость. — Моя вера в тебя всегда вознаграждалась, Тэлли Янгблад. С чего же мне теперь волноваться? Оказавшись на крыше, Тэлли минуту стояла неподвижно и смотрела на сумеречное небо. Погони она не боялась. Кейбл была права. Кто мог ей помешать? Мягко светили звезды и серп луны. Ветер доносил запахи леса. Тэлли целый месяц дышала фильтрованным воздухом, и теперь прохладный летний ветерок казался ей живым существом. Тэлли не могла надышаться. Она наконец была свободна. Ни тесной камеры, ни операционной ванны, ни доктора Кейбл. Никто больше не изменит ее против ее воли. Никогда. И не будет больше никаких комиссий по чрезвычайным ситуациям. Но как ни велика была ее радость, внутри ее словно кровоточила открытая рана. Свобода причиняла ей боль. Так или иначе, а Зейн был мертв. Тэлли ощутила солоноватый привкус на губах и вспомнила об их последнем горьком поцелуе у моря. Эту сцену она представляла себе каждый час, пока томилась в подземелье: последний разговор с Зейном, неудачную попытку снова сблизиться с ним и то, как она его оттолкнула. Но почему-то на этот раз воспоминания приобрели и другой оттенок. Они стали неторопливыми и сладкими. Она словно не замечала, как Зейн дрожит, и их поцелуй длился и длился… Тэлли снова почувствовала соль на губах, ощутила, что по лицу течет что-то горячее. Она подняла руки, прижала к щекам… И не поверила своим глазам, увидев, как блестят ладони. Чрезвычайники, эти особенные люди, — не плакали. Но слезы все же лились из глаз Тэлли. Руины Прежде чем покинуть город, Тэлли включила скинтенну и обнаружила, что для нее оставлено три сообщения. Первое было от Шэй. В нем говорилось о том, что «резчики» не ушли из Диего. После того как они оказали горожанам помощь во время бомбардировки здания городской управы, они фактически стали вооруженными силами Диего, а также пожарными, спасателями и вообще героями. |
