— Спасибо, мне теперь спешить не стоит, — пробурчала я, упираясь и отнимая руку. — В тюрьму нет смысла торопиться.

— Какая тюрьма?! В Кале к утру будем!

Но я уперлась, как осел, и только мотала головой. Символический венец упал и закатился в придорожную траву, сверкнув стразами.

— Постой, что это? — Анри поднял корону и уставился на нее во все глаза. — Откуда это у тебя? — Он почему-то говорил шепотом.

— Там, в шкафу, — пожала я плечами и повернулась, чтобы уйти.

— Ольга, ты знаешь, что это?

Я тяжело вздохнула и сделала тот первый шаг, с которого начинается дорога в тысячу миль.

— Ольга, я больше не ношу титул маркграфа, но должен тебе сказать, что с возвращением настоящего алмазного венца счастье и военная удача вернулись к Грюнштайнам.

— Как ты сказал? — я обернулась.

Анри протягивал мне корону и улыбался.

— Э-э-э… — сказала я. — А твоя яхта в состоянии доплыть до Багамских островов?

Он кивнул, а у меня мелькнула мысль, что Варкоч блефовал: не было официального запроса из России, его просто не могло быть. В тот роковой день, когда по счастливому стечению транспортных обстоятельств я появилась на работе вовремя, то первым делом уничтожила всю переписку с юридической конторой «Варкоч и сын», которую переводила в французского языка на русский и обратно по распоряжению Магнуса: компьютер завис, а Вовка довершил разгром.

Магнус мертв, следы кредитов оборвались на счетах ликвидированных офшорных компаний и тайне вкладов швейцарских банков. Ни в одном документе, кроме «Титула», мое имя не упоминалось. А раз так, то одна из сторон по расторжению сделки жива, у нее непременно будут наследники, и мы еще посмотрим, кому достанется Грюнштайн.

Я чуть наклонила голову и позволила Анри увенчать себя алмазным венцом.

Январь, 2006 г.