Аннабель подошла к нему и выглянула в окно, Лейла же сложила ладони «домиком» перед собой в молитвенном жесте.

— Обыкновенные старые женщины, — сказала Аннабель тоном, не терпящим возражений. — Не надо драматизировать, Мелик.

Но Иссу это не успокоило. Отреагировав на слова Мелика, он уже был на ногах, с седельной сумкой через плечо.

— Что вы там видите? — Голос его зазвенел, а на лице, обращенном к Аннабель, читалось обвинение. — Опять этот ваш КГБ?

— Никого там нет, Исса. Если возникнет проблема, мы о тебе позаботимся. Иначе зачем мы здесь?

И вновь у Брю возникло ощущение, что мальчик-певчий слишком уж старается придать своему голосу непринужденность.

— Вернемся к Анатолию, — решительно продолжил Брю, после того как всё более-менее успокоилось и Лейла по настоянию Аннабель ушла на кухню заваривать свежий яблочный чай. — Я так понимаю, он ваш хороший друг.

— Сэр, можно сказать, что этот Анатолий в самом деле хороший друг заключенных, тут двух мнений быть не может, — живо отозвался Исса. — К несчастью, он также большой друг насильников, убийц, гангстеров и мародеров. Анатолий на дружбу смотрит широко, я бы сказал. — Он выдавил из себя жутковатую ухмылку и тыльной стороной ладони смахнул пот со лба.

— Для полковника Карпова он тоже был хорошим другом?

— Я бы сказал, лучшего друга, чем Анатолий, убийца и насильник вряд ли сумел бы найти, сэр. Для Карпова он устраивал меня в лучшие московские школы, даже когда меня выгоняли за нарушение дисциплины.

— И этот самый Анатолий дал деньги, чтобы вы могли бежать из тюрьмы. А, собственно, почему? В благодарность за оказанные ему услуги?

— Карпов дал деньги.

— Простите? Только что вы сказали, что Анатолий.

— Это вы меня простите, сэр! Я допустил непростительную оговорку! Вы вправе поставить мне на вид. Я надеюсь, это не будет отражено в моем досье? — Он захлебывался словами, взглядом призывая и Аннабель услышать его мольбу. — Деньги дал Карпов. Это сущая правда, сэр. А за деньгами скрываются драгоценные золотые ожерелья и браслеты, снятые с убитых чеченцев, именно так. Анатолий же лично подкупил тюремных начальников и охрану. И он дал мне рекомендательное письмо к вам, высокочтимый господин. Анатолий умный и прагматичный поверенный в делах, хорошо знающий, как все обстряпать с коррумпированными тюремными начальниками, не оскорбив при этом их высокие стандарты, ведь они люди неподкупные.

— Рекомендательное письмо? — повторил Брю. — Не помню, чтобы мне кто-то показывал письмо. — Он вопрошающе смотрел на Аннабель, но ничего не выпытал. Она умела держать лицо не хуже, чем он. Если не лучше.

— Это мафиозное письмо, сэр. Оно написано криминальным адвокатом Анатолием в связи со смертью убийцы и насильника Григория Борисовича Карпова, бывшего полковника Советской армии.

— И кому оно адресовано?

— Мне, сэр.

— Оно у вас при себе?

— Всегда. На сердце. — Надев браслет, он еще раз выудил из недр своего просторного черного пальто мешочек и протянул Брю помятое письмо. Наверху страницы стоял логотип адвокатской фирмы в Москве на кириллице и латинице. Сам текст был напечатан по-русски и начинался словами «Мой дорогой Исса». Ниже высказывались соболезнования по поводу смерти от инсульта его отца, умершего в кругу боевых товарищей по оружию. Похоронили его с воинскими почестями. Имя Карпова не упоминалось, зато «Томми Брю» и «Брю Фрэры» были выделены жирным шрифтом, а после слова «липицан» стоял номер банковского счета, подчеркнутый ручкой.