|
Да, сэр. Нет, сэр. Нормально, сэр. Хорошо он себя ведёт, не рыпается. Но Зона учит. С «дурой», например, познакомился. Да, верховая «дура», долго летает. Откуда ж её выпустили, неужели с высотки в Припяти? Нет, стрельбы не слышно… Да кто сюда сунется, сэр? До связи. И, обратившись к Майскому, сказал: — Вот, беспокоится о вас Большой, а ведь у него сейчас дел полно… Он вам кто? — Кто, кто… Жан Кокто! — буркнул Майский. — Должен мне по жизни ваш хозяин… Матадор подошёл к нему и взял за грудки. — Слушайте… коллега, — процедил он. — Никогда — слышите, никогда! — не произносите в Зоне этого слова. Зона может неправильно понять. К тому же Большой нам вовсе не этот самый. Просто он является для нас авторитетом. — Понял, — поспешно кивнул Майский. — Допустил косяк, исправлюсь… Да отпустите вы меня… коллега! Матадор разжал пальцы и слегка оттолкнул журналиста. — Не обижайтесь, — сказал он. — У нас за иное слово и кишки выпустят… — Прямо уж кишки, — сказал Майский. — А подраться я так даже с удовольствием, ментов здесь нет… — Снидать пора, — неожиданно сказал Мыло. — На зори пишлы, а уж пивдень… — В самом деле, — сказал Матадор. — А я-то думаю — чего это я такой раздражительный? А это я не жрамши! Везде человек умеет устраиваться, даже в Зоне — с какой буквы её ни пиши. Вот и у Мыла с Матадором был оборудован на крыше свой уголок за кирпичной будкой вентиляционной вытяжки. Тут стояли несколько армейских ящиков, к одному был приколочен лист фанеры. Мыло развязал свой рюкзак, вытащил оттуда здоровенный шмат сала, пластиковый пакет с огурцами, краюху хлеба. Белый платок с петухами, в который завёрнуто было сало, он расстелил на фанере. Матадор принялся доставать из карманов яйца — и надоставал их целый десяток. Чем его вклад и ограничился. — А я читал, что вы в поле одними консервами и сублиматами питаетесь, — сказал Майский. — Только в рейде, — сказал Мыло, отключив суржик. — А тут у нас, считайте, пикник на обочине… И снова переключил языковой регистр: — Добродию, а що в вас у ций пляшечци? Не горилка ли часом? В объёмистом термосе у Дэна Майского плескалась не горилка, а добрый ирландский «Клонтарф». Иные предпочитают шотландские напитки — не верьте им, ибо такие люди сущеглупые. Так что ступай себе мимо, Джонни Уокер, здесь пойло для настоящих мужчин… Мыло вытащил страшного вида нож и стал резать им сало. — С танкового плунжера выковав соби, — сказал он. — Ото ж добра сталь… Скильки кровосмокив попластала… Майскому стало даже стыдно за свой пижонский тесак серии «Колд стил» в ножнах на правом бедре, да и за хищно изогнувшийся ножичек «десперадо» в потайном кармашке на рукаве. — Ты хоть лезвие-то вытер с последнего раза? — сказал Матадор. |
