|
Один постучал пальцем по его синей сумке. Значит, им известно, что там находится. Его вели с тех пор, как он вошел в здание аэропорта, знали что-то о нем. Должно быть, они следили за Моникой, а она привела их к его дому. Черт бы их всех побрал! Они знают все! Он бежал, оглядываясь через плечо. За ним никто не гнался. Он ведь поклялся себе: больше никакого насилия. Два года он сдерживал клятву. Не стрелял, никого не избивал, даже не угрожал. Он обещал Мириам, что черные дни остались в прошлом. И вот за тридцать секунд после того, как к нему подошли двое в серых костюмах, все его обещания пошли прахом, а он ведь знает, как бывает, — дальше все будет еще хуже. Если события закрутятся, их уже не остановить. Сейчас лучше всего вернуть сумку дочери Джонни и сказать: пусть Джонни сам выпутывается из неприятностей, в которые угодил по собственной вине. Надо все остановить до тех пор, пока не станет слишком поздно. Прямо сейчас остановить!
Он наткнулся на проволочную ограду. За ней находилась Борчардс-Кверри-роуд. Он тяжело дышал; тело отвыкло от физических нагрузок. По лицу струился пот. Он снова оглянулся; здание аэропорта находилось слишком далеко, чтобы можно было разглядеть отдельных людей, но все было тихо, никакого шума и беготни не наблюдалось. Значит, его пытались арестовать не полицейские и не таможенники. Аэропорт сейчас переполнен. Значит… Шпионы. Все становится понятным, если учесть, какого рода сведения записаны на жестком диске. Да пошли они! Он не боится шпионов. Он перепрыгнул через ограду.
— Соедини-ка их со мной, — велела Янина Менц, и Квинн нажал кнопку. — …ему просто повезло, начальник, вот и все! — Биллем, ты на связи! — Вот как… — Я хочу знать, что случилось, — заявила Янина Менц. — Он ушел, мэм, но… — Я знаю, что ушел. Как это произошло? — Мэм, у нас все было под контролем. — В голосе говорившего слышался благоговейный ужас. — Мы ждали, пока объект пройдет в накопитель. Назвались и попросили его следовать за нами. Нам велели действовать без шума. Он всего лишь механик в мотоциклетной мастерской; сидел, прижимая к себе сумку, как какой-нибудь фермер из глухомани, и выражение такое застенчивое. Он сказал, что ему не нужны неприятности. Я решил, что он испугался. Это я во всем виноват, мэм. Я наклонился, чтобы забрать у него сумку, а он выхватил мой пистолет… — Выхватил ваш пистолет?! — Да, мэм. Выхватил. Я… ну… он действовал так… в общем, я не ожидал. — А потом? — Потом он взял сумку, в которой был пистолет Альфреда, и убежал. Молчание. — Значит, сейчас у него два пистолета? — Мэм, по-моему, он не умеет с ними обращаться. Он сам назвал мой пистолет револьвером. — Да, большое облегчение! Биллем ничего не ответил. Квинн уныло вздохнул и тихо проговорил в сторону, обращаясь к Менц: — Я думал, они справятся… — Мэм, ему просто повезло. Судя по его реакции, мы легко его возьмем, — говорил Биллем. Она не ответила. — Он даже сказал: «Прошу вас, не надо». — «Прошу вас, не надо»? — Да, мэм. И мы точно знаем, что в самолете его нет. Менц обдумала полученные сведения. В комнате было очень тихо. — Мэм! — звал голос по радио. — Что? — Что нам делать сейчас?
6
Иногда полезно пожурить подчиненных, показать свое недовольство — не ими самими, но их поступками. |
