— Наберитесь храбрости, не пугайтесь, следуйте за мной туда, где вы увидите меня на белом коне! — пел Уголь Медведя быкам и коровам, матерым вожакам и молочным телятам.

И бизоны откликнулись на зов Угме.

Звери собрались вокруг него, доверчиво тыча мордами в спину и живот, в бока и ноги. Шершавые языки лизали ладони старца.

Стас не дышал. Вот-вот, сейчас, прямо сейчас!..

Уголь Медведя запрокинул к небу иссеченное шрамами лицо. Ветер, как пес-проводник — ветошь, трепал седые космы шамана. Это знак, долгожданный знак. Самед хмыкнул и натянул тетиву. Лосиная Ресница, зажав в зубах мачете, бесшумно пополз вдоль растяжек. А Стас, согнувшись вдвое, двинул напрямую. Он был предельно внимателен и высоко поднимал ноги. Ведь он не заклинатель духов, нажимные крышки трогать пятками не умеет. То есть умеет, но только один раз.

В высокой траве мелькали головы воинов племени. Охотники окружали стадо. Одурманенные шаманом бизоны не замечали людей, бодали друг дружку, пытаясь ближе подобраться к Углю Медведя.

— Обними меня, я не смотрю! — пел Угме.

Зазвенел лук в руках коротышки Самеда, отпустив стрелу на волю.

— Моя любовь, это я, ты меня слышишь? — спросил старик у неба. Он рыдал и рвал на себе волосы. Ногти его впивались в худые ребра, царапали зеленоватые татуировки на предплечьях и груди.

Стас вогнал наконечник копья под лопатку мощного быка. Бык рухнул мордой вперед, засучил задними ногами.

— Други, сохраняйте выдержку. Я вижу мою возлюбленную… — шептал Уголь Медведя.

Мачете Лосиной Ресницы рассек загривок рябого теленка: ш-шкр-р-р!

Тяжелое дыхание охотников да звон комаров — и больше ни звука. Деловитые удары, плеск крови — это просто бойня, бесшумная и жестокая. Бизоны умирали молча: ни хрипа, ни мычанья. Только шелестела трава, примятая тучными боками. Ножи касались глоток, дубины ломали хребты, и было скользко под ногами…

Внезапно шаман замолчал. Слезы промыли русло на его измазанном красной глиной лице. Муравьи копошились в глазах, кусали губы старца. Очнувшись от транса, шаман снял с уха надоедливое насекомое, растер пальцами в мокрое пятнышко — и тут же взревел недобитый бык, замычала молодая коровка, из шеи которой торчали две стрелы.

Боль и предсмертные хрипы. Междутропье наполнилось звуками.

Уголь Медведя очистил лицо от муравьев. Пошатываясь, он брел среди туш, высматривая первого убитого бизона. Наклонился и отрезал кончик хвоста зверя. Подозвал самого быстрого охотника племени, Лосиную Ресницу, и вручил ему трофей.

Провожая взглядом широкую спину Лореса, шаман шептал заклятья-обереги. Юноша нес кончик хвоста в вытянутой руке. Он бежал, не глядя под ноги, — спешил к спящей красавице Лизе. У входа в типи Лорес упал на колени и выкрикнул имя девушки. Лиза проснулась, заворочалась. Открыла глаза и…

Скрестив руки на груди, Стас сплюнул от досады. Почему Уголь Медведя послал к Лизе Лосиную Ресницу, а не Длинного Пальца, к примеру? Длинный Палец отлично бегает. И у него нет черных кос, у него такие же русые и редкие волосы, как у Стаса. Шаману нужно было отправить к Лизе Длинного Пальца!

Лиза взяла ношу с открытой ладони Лореса. Она посмотрел воину в глаза, улыбнулась и запела. У нее такой красивый голос! А сама Лиза — чисто женская птица, белая птаха в небесах. Она украсила тридцать бизоньих покрывал, и потому старухи сказали, что Лизе до самой смерти придется быть счастливой.

Девушка набросила на обнаженные плечи накидку с узкими полосками из красных игл дикобраза. Эта одежда означала, что отныне Лизе разрешено иметь детей, ее время настало. Вакан Танки благословили светловолосую красотку.

Дети…

Стасу очень не понравилось, как Лорес смотрел на Лизу.

* * *

Почти три сотни воинов и женщин, детишек и стариков жили в шестнадцатиэтажке на улице Второй Пятилетки.