Значит, Джон проводил Гарольда и Дейзи и вернулся в гостиную. Я запомнил даже такую незначительную деталь, что Анджела спросила Рону о следующей встрече в Литературном обществе, где Рона была почетным секретарем. Впрочем, к делу это не относилось.

Итак, Джон вошел в гостиную. Френсис говорит, что стояла спиной и ничего не заметила. А вот Рона, увидев лицо Уотерхауса, воскликнула:

— Джон, что с вами?

С этого, собственно, все и началось.

Я помню, что у Джона, когда он отвечал, голос был немного сиплый:

— Ничего. А почему вы спросили?

— У вас вид, как будто вы страдаете от сильной боли.

Джон рассмеялся.

— А, чепуха. Просто что-то желудок схватило. В последнее время у меня бывает.

— Глен, — она оглянулась на брата, — его нужно посмотреть.

— Я не против, — протянул Глен в своей ленивой манере, которую, я думаю, его пациентки находят привлекательной. — Но можно поставить диагноз на расстоянии. Начальная стадия язвенной болезни желудка, вызванной многолетним неправильным питанием, употреблением тяжелой жирной пищи и выпивкой, а также курением. Откажитесь от своей противной трубки и прочего хотя бы на полгода, и приступы прекратятся.

Джон улыбнулся:

— Спасибо, но в таком случае я предпочту приступы.

— О, Джон! — воскликнула Анджела с лестницы. — Вы знаете, он совершенно не следит за своим здоровьем.

— Язва желудка, насколько я знаю, это серьезно, — заметила Френсис.

— Именно так и сказал бы Гарольд, будь он здесь, — добавил я.

Рона повернулась к брату.

— Может, ты выпишешь ему что-нибудь?

В ее голосе ощущалась непривычная нервозность.

— Конечно, можно, — отозвался Глен. — Но какая польза? Джон все равно не будет принимать лекарства. Он ведь адепт Христианской науки .

— Я так никогда не говорил.

— О, я уверена, Джон ни о какой Христианской науке ничего не знает! — снова воскликнула Анджела. — Верно, Джон?

— Конечно, — ответил муж.

— Но он все равно отказывается принимать лекарства, — посетовала Анджела.

Любой человек, не принимающий лекарства, казался ей странным. Потому что для нее они были обычной составляющей рациона. Возможно, лучшей.

— Не в этом дело, — подал голос Глен. — Просто Джон необыкновенно упрямый. Проглотит булавку и станет утверждать, что совершенно не чувствует боли.

Джон кивнул с улыбкой.

— Не стоит зря тратить время, мой любезный. Ваши лекарства я все равно принимать не буду. Если пришлете, тут же вылью в раковину.

— О, Джон, как ты резок, — с укором заметила Анджела. Выливать в раковину лекарства было для нее чудовищным кощунством.

— Мой дорогой друг, — отозвался Глен, — не переживайте. Никаких лекарств я посылать вам не намерен. И мне безразлично, как бы вы с ними поступили. Так что живите и наслаждайтесь своими приступами, и пусть ваша язва успешно развивается. Если вам так приятнее.

Мы помолчали, чувствуя некоторую неловкость, прекрасно понимая, что за легкостью пикировки между Джоном и Гленом кроется что-то весьма серьезное.

Обстановку разрядила Анджела.

— Я как раз вспомнила, Глен. У меня тоже что-то не в порядке с желудком. Может быть, мы оба съели что-то не то?

— Завтра утром я обязательно зайду к вам и посмотрю, — пообещал Глен.

— Спасибо. И тогда, может быть, вам удастся посмотреть Джона, если он перестанет упрямиться и хотя бы на десять минут оставит свою работу.