– Ну вот, значит, мы и договорились, мистер Парсел, – проговорил Мэсон, как будто это долгое молчание помощника должно было рассеять все его сомнения насчет размеров острова.

Парсел выпрямился.

– Разрешите, капитан..

– Я вас слушаю, мистер Парсел.

– У меня к вам просьба.

Мэсон молча взглянул на помощника.

«Уже замкнулся, – с неприязнью подумал Парсел. – Первое его движение – отказать».

– Слушаю, – повторил Мэсон.

– В качестве капитана корабля, – начал Парсел, – вы, если не ошибаюсь, имеете право производить обряд венчания, если брачующиеся изъявят свое желание?

– Совершенно верно.

– Я хочу, – торжественно продолжал Парсел, – чтобы вы воспользовались прерогативами, положенными вам по рангу, и обвенчали меня с одной из таитянок.

Мэсон поднялся, побагровел, сложил за спиной руки и буркнул, не глядя на своего помощника:

– Вы хотите, мистер Парсел, жениться на чернокожей?

– Да, капитан.

Слова эти были произнесены с такой силой, с такой настойчивостью, что Мэсон даже растерялся. Он и не подозревал, что Парсел может перейти в наступление. Повернувшись вполоборота к помощнику, он стоял, вперив взор в гравюру, изображавшую «Блоссом» на верфи. Хотя Мэсон преувеличенно громко сопел, стараясь показать этим свое негодование, он осторожно взвешивал все за и против. Парсел молится на этих чернокожих и, кроме того, подобно всем шотландцам, до чертиков обожает философствовать, однако других слабостей за ним не водится. Мэсону не хотелось ссориться со своим помощником, и он чувствовал, что отказывать ему опасно – это повлечет за собой неприятности. С другой стороны, обвенчать своего помощника с туземкой – это же просто скандал!

– Если не ошибаюсь, вы диссентер?[6] – спросил он, еле шевеля губами. Парсел недоуменно взглянул на капитана. Он не понимал, чего тот добивается.

– Я действительно симпатизирую диссентерам, – произнес он после короткого молчания.

– В качестве капитана британского судна, – проговорил Масон, – я могу обвенчать вас только по обрядам англиканской церкви.

«Так вот оно в чем дело, – улыбнулся про себя Парсел. – Мэсон приписывает мне свое собственное пристрастие к формальностям».

– Англиканский обряд бракосочетания меня не шокирует, – поспешил он ответить. – Мои разногласия с англиканской церковью касаются совсем иных пунктов.

Мэсон не поверил своим ушам: как это можно так хладнокровно говорить о своих разногласиях с церковью его величества! В его глазах Парсел согрешил дважды: не выразил достаточной преданности существующей династии и, оказывается, придает слишком большое значение религии – явный признак дурного вкуса.

– Вы меня не поняли, – сухо бросил он. – Я не считаю себя вправе сочетать браком диссентера по англиканским обрядам.

«Я ошибся, – с досадой подумал Парсел, – это вовсе не любовь к форме. Он просто виляет. Старается отказать под любым предлогом».

– Я вовсе не говорил, что я диссентер, – произнес он. – Я сказал, что симпатизирую диссентерам. Но официально я принадлежу к англиканской церкви. Можете проверить мои слова по судовым бумагам.

«Если я откажу ему сейчас, – подумал Мэсон, – это разрыв». Он вздохнул, повернулся к Парселу всем телом и громогласно провозгласил:

– Я, мистер Парсел, не понимаю вашего решения.