– Что, если я донесу его до двери, а войдете вы? – предложил он. – Никос согласился бы. Он считает вас чудесной!

Ирэн покачала головой.

– Сомневаюсь, что это хороший выход, – сказала она, подумав, что ее примут, вероятно, гораздо хуже, чем этого молодого человека.

Панос пожал плечами.

– Она хочет избавиться от меня, – печально, но уверенно сказал он. – Поскольку случайно мне известно о ней кое-что, чего другие люди не знают, и что я поклялся хранить в тайне, как человек чести, выросший, кроме того, в самой Греции!

К счастью, тут вошел Никос, посмотрел на молодого родственника с нетерпением и воскликнул:

– Все еще хвастаешься, что жил в Греции, надоедаешь бедной мисс Ирэн своей ерундой! – Потом, заметив поднос, подготовленный Дельфине, раздраженно добавил: – Лучше отнесу сам, пока повар подает обед. С твоей бестактностью и ее нервами…

Ирэн, как и Панос, вздохнула с облегчением, когда Никос взял неприятную задачу на себя. Ей очень не хотелось втягиваться в глупые мелкие ссоры и интриги, особенно когда в дело замешана Дельфина.

Ни мгновения она не задумалась о том, что пареньку известно нечто, дискредитирующее Дельфину. Просто театральный жест темпераментного подростка. Но как осторожно следовало ступать на этом фантастически красивом острове Кипр!

Вечером, когда она размышляла, потягивая херес в гостиной бабушки, доверяться ли Дэвиду, кое-что ее удивило. Миссис Вассилу в своей спальне переодевалась к обеду, хотя ее неизменно черная одежда была проста, она поддерживала определенный стиль, а Ирэн осталась наедине с Джози.

Девочка, обычно поглощенная в такие моменты одной из головоломок бабушки, странно поглядывала на сестру, и наконец Ирэн не выдержала и спросила, что случилось.

– Так, ничего. – Манера Джози была неестественно небрежна. – Просто интересно, чье письмо ты читала днем на балконе – от тети Этель?

– Да. Но что заставило тебя так думать?

– Тео сказал, что вчера пришло письмо с английской маркой. Он видел его на столе матери и попросил ее – марку то есть. Она вышла из себя, велела ему не совать нос не в свое дело и не обращаться к тебе ни в коем случае.

– Конечно, он может взять марку! – с негодованием сказала Ирэн и подумала: «Вчера? Тео видел письмо вчера? Как смеет Дельфина задерживать мои письма?»

Но ее внимание быстро переключилось на Джози.

– Она хочет, чтобы мы вернулись? – спросила девочка, ее синие глаза казались огромными на маленьком белом лице. – Она может нас заставить?

– Конечно нет, маленькая упрямица! Тете Этель нет до нас дела, она делит дом на две квартиры, чтобы они с дядей Гербертом могли получать деньги за аренду.

Джози раскрылась, словно вянущий цветок в воде, но, все еще хмурясь, задала очередной вопрос:

– Если ничего не произошло, ничего ужасного, ну… в том письме, почему ты спрятала его в ящик? Я не могла удержаться и следила за тобой уголком глаза, и – не сердись на меня, Ирэн, – я чуть не вытащила его и не прочла, только подумала, что это, возможно, любовное письмо от Гая.

– Дорогая моя, ты знаешь не хуже меня, что нельзя читать чужие письма. Поэтому не будем больше о нем говорить. Но что случилось, разве ты забыла, что всегда можешь мне верить? Я не изменилась.

Вместо ответа, Джози бросилась в объятия сестры:

– Миссис Киприани иногда говорит о тебе с гостями. Тео слышал, как она сказала даме, которая хотела попрощаться с тобой, что ты слишком занята, к тому же, вероятно, когда она приедет в следующем году, ты уже уедешь в Англию.

– Моя любимая, это полная чепуха, – объявила Ирэн, обнимая девочку.