|
– Вот это? – он снял со стены золотую маску с лицом какого то жуткого индейского божества. – Ты про эту штуку, да? Ха, да я и не помню, откуда она у меня! В ней и золота то немного, тонкий слой на маске. А внутри, видишь… – он перевернул маску и показал Моник обратную сторону. – Видишь, какие то мелкие штучки, тут и медь, и свинец, и железо, вроде бы… Стекло даже имеется. Не знаю, что это такое. – Она мне чем то нравится, губернатор! – Моник у всех на глазах преспокойно приобняла его за плечо. – Если эта маска не такая уж драгоценная, может быть, сделаете леди подарок? Леди была бы счастлива! – Подарок? – Ле Вассер расхохотался и повесил маску на место. – Подарок – от меня?! Нет, моя милая, подарки я только получаю! Впрочем, могу подарить поцелуй! Только тебе! Моник попятилась, отталкивая от себя вконец опьяневшего губернатора. Я быстро подошел и как мог мягко отстранил его. Ле Вассер удивленно посмотрел на меня, дыхнул перегаром и вдруг заявил, что устал и уходит почивать. Поскольку вокруг уже собрались охранники, я облегченно перевел дух. Телохранители увели его, а мы с Моник вернулись за стол. Она выглядела чрезвычайно раздосадованной и часто искоса поглядывала на маску. – Мне она кажется уродливой! – сказал я. – И вообще, нам лучше уйти! Смотрите, еще какие то люди приходят, и они уже пьяны! Нам здесь не место. – Ле Вассер сказал, что я могу прийти к нему в любое время дня и ночи! – зло сказала Моник. – Старая пьяная скотина! – Это ты что сказала? Мы обернулись и увидели трех обитательниц Тортуги – пьяных, растрепанных дам, видимо, часто гостивших у губернатора. Настроены они были крайне агрессивно. Можно было предположить, что Моник показалась им опасной соперницей в борьбе за его сердце. – Что ты сказала про мсье Ле Вассера, дрянь? – громче повторила самая пьяная. – Да ты кто такая?! Я встал между ними и Моник, но она вдруг оттолкнула меня в сторону. – Нет, Джон, защищать меня нужно только от мужчин. А уж с этими я сама с удовольствием поговорю! Случившаяся затем сцена была настолько безобразна, что я не хочу подробно ее описывать. Скажу только, что рука у Моник оказалась настолько же тяжелая, насколько и изящная. Трем подружкам губернатора пришлось несладко, а когда одна из них выхватила из прически длинную булавку и попыталась выколоть Моник глаз, то через секунду визжала от боли в сломанной кисти. Все, кто находился в зале, конечно же, сбежались смотреть. Мужчины аплодировали, некоторые даже кидали под ноги Моник золотые монеты. – Ну вот и все! – объявила она, когда ее соперницы оставили попытки подняться. – Даже на сердце легче стало. Я хочу пройтись по острову, но губернатор сказал, что я могу вернуться когда захочу. Это так? – спросила она у охранника, смотревшего на нее с явной опаской. – Да, – подтвердил он. – Мы получили распоряжение всегда вас пропускать. – Тогда мы уходим. Джон, я обронила несколько монеток – подбери их, пожалуйста! Мне ничего не оставалось, как подчиниться. Было немного стыдно, но деньги нам могли пригодиться – я надеялся, что мы вот вот покинем «Устрицу» и вернемся к мирной жизни. Вот только все никак не мог придумать, как именно. ГЛАВА ШЕСТАЯ Отец и дочь Покинув твердыню Ле Вассера по все той же веревочной лестнице, я почувствовал себя легче. Мы получили обратно свое оружие и уже знакомой тропой спустились к причалу и поселку. Кристин, конечно, заглянула на бриг – узнать, все ли в порядке. Двое вахтенных матросов откровенно скучали – на наше движимое имущество никто не покушался, так что они коротали время за игрой в кости и уже хлебнули изрядно джину. Остальные отправились шататься по кабакам вместе с Моррисоном, и я не сомневался, что рыжий толстяк проведет эту экскурсию по всем пиратским правилам. |
