|
У меня свой корабль, своя команда. Ван Дер Вельде обвел нас тяжелым взглядом. За его спиной стояли несколько зловещего вида мужчин, которые, судя по всему, никак не могли на что нибудь решиться: то ли перебить нас всех, то ли усесться за стол. – Значит, не желаешь меня слушать? – наконец спросил голландец. – Ты, моя дочь, не желаешь меня слушать? Да еще и ром на моих глазах хлещешь, как матрос. Я ведь тебе шею сверну. – Попробуй! – к моему немалому ужасу, Кристин направила на отца пистолет, который все еще держала в руке, и взвела курок. – я тоже Ван Дер Вельде! – Глядите, она сейчас пальнет в меня! – капитан обернулся, призывая всех наблюдать это удивительное событие. – Дочь пальнет в родного отца! А знаете, отчего она такая? Оттого, что ее вскормила коза! – Заткнись! – завизжала Кристин и вдруг вскочила на стол, став одного роста с отцом. – Заткнись и убирайся! Дуло пистолета уперлось прямо в грудь капитана Ван Дер Вельде. Несколько мгновений они в упор смотрели друг на друга, а потом голландец вдруг расхохотался. Я впервые видел человека, смеющегося в тот момент, когда дочь приставила к его груди пистолет, готовый выстрелить. Однако Ван Дер Вельде хохотал, причем хохотал так заразительно, что улыбнулся даже я. Засмеялись пришедшие со своим капитаном пираты, несколько подобострастно хихикнул Мерфи, а спустя минуту хохотала уже вся таверна. Роб, не в силах стоять, ткнулся мне в плечо и я тоже разразился хохотом с ним за компанию. Наверное, слишком много мы пережили за последнее время, и давно не смеялись от души. Краем глаза я заметил, что не смеется только Моник – она с искренним изумлением разглядывала капитана. – Ну хватит! – крикнула Кристин и снова ткнула в отца пистолетом. – Посмеялись, и хватит. Папочка, ты признаешь, что я капитан? – Конечно, – кивнул Ван Дер Вельде, утирая слезы. – Моя девочка – капитан! Только и мечтал об этом, ха ха! Хорошо, убери эту штуку и обнимемся. Кристин, улыбаясь, отвела пистолет от его груди. Отец шутя шлепнул ее по руке и взведенный курок сорвался. Раздался выстрел, смех в таверне смолк и кто то застонал. – Дайте бедняге денег! – приказал голландец и обнял дочь. – Как ты выросла, красавица моя! – Я скучала! – пискнула Кристин из глубины отцовских объятий. Тут уж всем стало не до смеха. Наоборот, у многих навернулись на глаза слезы. Мы, смущенные, расселись по местам и принялись копаться в тарелках. Родственные объятия продолжались долго, никак не меньше четверти часа. Мы уже успели порядком заскучать, когда голландец наконец выпустил дочь и утер глаза. – Так говоришь, у тебя есть свой корабль? – Бриг… – сказала растроганная Кристин. – Не то чтобы прекрасный, но сойдет на первое время. – Бриг! – растроганно повторил Ван Дер Вельде. – У моей дочери собственный бриг! Ну вот, продадим его – и будут деньги на обратную дорогу и жизнь в Англии. Дяде скажешь, что если он тебя еще раз упустит, я сам его навещу. И хоть он мне и брат, встреча будет несладкой. Пошли! Кристин еще не успела сообразить, что происходит, а отец схватил ее и легко взвалил на плечо, словно куль. Толпа расступилась и Ван Дер Вельде пошел к выходу. Роб вскочил, положив руки на рукояти пистолетов, но люди голландца уже целились в него. – Может быть, вы позволите нам пройти вслед за нашим капитаном? – спокойно спросила Моник. – Мы члены команды, а Ван Дер Вельде, вроде бы, хочет продать наш корабль. Мы имеем право на долю. Эти слова показались пиратам разумными, они переглянулись. Как я узнал позже, Береговое Братство удивительно щепетильно в отношении денежных расчетов между собой. – Да, идемте с нами! – решил, наконец, плотный лысый моряк с покрытым разноцветными татуировками черепом. |
