|
Анна Яковлевна на меня посмотрела и ничего не сказала, но это был взгляд! Только я понял смысл его да еще Маринка. В тот день после уроков она сказала, что рада, что в какие-то моменты я могу быть глупее, чем есть. А то трудно со мной, сказала. Может быть, действительно выставлялся, а теперь притворяюсь скромнягой и выжидаю, пока позовут, и сам того не сознаю?
5
Потом мы заговорили о жизни. – И куда бы это с тоски податься? – зевая, сказал Борька. Он любил тосковать и делал это с удовольствием. – Лично у меня, – сказал я, – такое чувство, что мы прогуливаем. Противненько как-то. – Не только у тебя, – заметил Борька. – У тетки Дуни точно такое же чувство. Она в эти отгулы не верит. – Мои тоже не верят, – сказал я. – Они с Мантиссой уже общались. – И что она за нас взялась? – буркнул Борька. – Мешаем мы ей, наверно, – ответил я. – Ребята, помните, – без всякой связи с разговором перебил меня Шурка, – какую мы подводную лодку соорудили? У нее еще был атомный двигатель, ведро с мазутом. Мы его каждый раз поджигали. – Еще бы, помним, – мрачно сказал Борька. – Хозяин автомобиля в конце концов нашелся… Моя мать шестьдесят рублей заплатила. Повеселились законно. Мы помолчали, переваривая эту давнюю историю. – А знаете, почему все так складывается? – сказал вдруг Борька. – Старая она. Мантисса. Ей тишины хочется, а мы шумим. Ей что от нас нужно? Ляг на диванчик, накрой пузо газеткой и дыши. И чтоб тихо. Обязательно чтоб тихо, иначе никакой не будет организации. – Да какая она старуха? – сказал я. – Мой отец постарше. – Ну и что? – ответил мне Борька. – Сделай твоего отца классной дамой – то же самое будет. – Ты его не знаешь, – сказал я. И мы опять замолчали. – Бежать, – сделал вывод Борька. – Кстати, послезавтра контрраб по физике. Удочки смотать было бы весьма кстати. – Куда бежать-то? – Шурик задал самый практический вопрос. – Остров, что ли, открыть какой-нибудь? – Остров – это дело, – сказал Борька. – Чтобы озеро в центре и лес чтобы рос базальтовый… – Бальзовый, – поправил Шурик. – Ну пускай. И какие-нибудь странные растения. Понастроили бы мы себе домов… – А остров необитаемый? – спросил я. – Можно и так, – ответил Шурик. – А можно – пусть там живут аборигены, человек восемьсот-девятьсот. – Смуглокожие девушки… – Борька потянулся. – Никаких девушек, – возразил я, вспомнив о Маринке. – И вообще – ничего лишнего. Несколько фабрик, два-три завода… – Без фабрик нельзя, – поддакнул мне Шурик. – Идите вы! – сказал Борька. – Можно ведь искусственно задержать развитие цивилизации. Аристократическая рабовладельческая республика меня больше устраивает, чем ваша островная индустрия. Пусть будет по типу Спарты… – Ну, и остался ты без магнитофона, – мне стало смешно, – поскольку аборигены без фабрики тебе даже метра ленты не произведут. – Рабы все портят, – заявил Шурик, – у них малопроизводительный труд. Их надо бить, чтоб они работали… – Цыц, шкет! – сказал Борька. – Пороть илотов буду лично я, а магнитофон и телевизор мы возьмем с собой из двадцатого века. – А включать его ты во что будешь? – поинтересовался Шурик. |
