Нет, конечно. Просто ужасно было стыдно за драные колготки. А он вроде и не заметил ее реакции.
— Вы не беспокойтесь, я заплачу. И за туалет испорченный, и за продукты, — сказал мужик.
— Не надо ничего. Спасибо. Просто отвезите домой, в таком виде… за бомжиху, того гляди, примут.
— А вы кто? — вдруг спросил водитель.
— Как «кто»? — удивилась Катерина. — Человек.
— Да я вижу, что человек. И даже вижу, что женщина. Больше вам скажу — женщина очень хорошенькая. — Катя покосилась на мужика. Он не заигрывал с ней. Просто говорил. — А чем вы занимаетесь?
— Книжки читаю! — Катерина усмехнулась в мохнатый капюшон куртки.
— Ну, книжки я тоже читаю, — весело сказал ей мужик. — Разные. Даже сказки люблю. Там так все хорошо… Вот бы плюнуть сейчас на все и завалиться в какую-нибудь добрую сказку, где теплое море, остров таинственный, зверье разное…
И тут Катерина совершенно неожиданно для себя вдруг сказала:
— Я тоже животных люблю. И у меня кот — Наполеон.
Мужчина внимательно посмотрел на нее и вдруг сказал:
— А мы подружимся.
— С чего это вы взяли? — Катерина отогрелась, осмелела и разговаривать с незнакомцем стала по-другому.
— ЧуЙствую.
Он так и сказал — «чуЙствую». Катерина, особа чрезвычайно чувствительная к языку, внутренне вздрогнула, Давным-давно был у нее очень перспективный кавалер, который, к сожалению, никак не мог усвоить такую норму, как «кофЕ». Он говорил «кофЭ».
Получив последнее китайское предупреждение, кандидат в женихи был из кандидатов уволен безжалостно. Ну не могла она смириться с его напитком на букву «Э»! А у этого его «чуЙствую» ее почему-то не покоробило.
«Это возраст — привычки изменились!», — сказала она сама себе, удивившись своей реакции. «Он тебе нравится, дура!», — сказал ей внутренний голос. Услышав его, — а он всегда влезал, когда его никто не просил, — Катерина закашлялась.
— Ну, вот, простудилась. — Катькин «убивец» вдруг снова перешел на «ты». — Сейчас уже приедем. Тебе нужно сделать горячий чай и пить его с лимоном и молоком. У тебя есть дома лимон и молоко?
«У меня нет даже чаю», — чуть было не ляпнула Катерина, да вовремя поймала себя за язык.
— Я не знаю, что у меня есть. По-моему, ничего. Я специально ходила после работы за продуктами, но они погибли в ДТП.
— Понял. Заедем в магазин? — предложил незнакомец.
— Нет-нет, ничего не надо, — замолотила Катерина. — Сегодня уже поздно, а завтра я сама все куплю. Да мы уже ближе к моему дому, чем к какому-либо супермаркету. Сейчас прямо, до светофора, там метров двести, поворот налево, и мы приехали.
Она хотела было выйти у соседнего дома, чтобы он точно не знал, где она живет, а потом про себя засмеялась своей детской уловке и показала ему дом.
Он довез ее до самой парадной, помог выйти из машины. На секунду задержал в своей руке ее маленькую ладошку. Она даже на ощупь была грязной. Он представил, как она сейчас зайдет к себе в квартиру, снимет прямо в прихожей с себя все-все, пойдет в теплую ванную, встанет под душ и будет тереть эту грязную ладошку розовой губкой. И через минуту она станет розовой-розовой, как вот эта самая детская губка.
Он так ярко представил себе все это, что в глазах у него потемнело. Совершенно неожиданно для себя он поцеловал ее в ладошку. Он хотел подольше подержать ее руку в своей, но она отдернула резко, как испуганная птица отпрыгнула. |