|
– Клод, кто это?!! – Понять бы… Передо мной стоял боцман Моррисон, рыжий, толстощекий, со свежим шрамом на лбу. Вот только голова боцмана оказалась приделана к чересчур стройному телу, под камзолом которого вздымалась грудь, а на голой ноге уродливой сороконожкой вился новенький шов. – Не стреляй! – попросил Роберт. – Это я. – Уже догадался. – Я опустил пистолет и рукавом вытер пот. – Ты ужасен. И знаешь, мой мальчик, я от тебя таких странных вывертов не ожидал. Это просто неприлично. – Ты не так понял! – Голос Роба из этого чудовища звучал убойно неестественно. Это было смешно и противно одновременно. – Басим сказал мне, когда отдавал бабочку: просто представь кого-нибудь из них! Я увидел одного, он лежал на палубе. И сразу все получилось! Все, кроме одежды… наверное, в бою я очень торопился, и все вышло само собой. А когда попробовал потренироваться потом… Встал перед Моррисоном, постарался стать им, а он вдруг посмотрел на меня и как закричит: «Отдай мою шляпу, подонок!» А шляпа-то на мне была моя, просто, видать, стала похожа на его… Да у него на голове была шляпа, просто он выпил! – Скажи спасибо, мальчик, что пистолет был в руке у Клода, а не у меня! – холодно произнесла Моник, которую новый шок, кажется, избавил от предыдущего. – Ты бы уже горел в аду! И окажешься там очень быстро, если попробуешь еще раз меня… представить! «Интересно, а родинка на левой груди у Роба теперь тоже есть или бабочка может повторить только то, что видит?» – подумалось мне, но вслух я этого говорить не стал. – Просто сними бабочку, дуралей! Стань уже собой. И зачем ты сюда явился? – Кристин отогнала от меня боцмана и отправила сюда. Кто-то ей сказал, что видел Моник. Я пришел и просто решил… – Решил послушать, о чем мы говорим, – закончила за него Моник. – И заодно попрактиковаться. Что ж, забавный предмет. Пожалуй, любая женщина старше тридцати хотела бы им обладать. – Страшно представить, какие трюки с его помощью вытворялись! – вдруг сообразил я. – Вот же подлая штуковина. А голос, значит, менять не получается? – Кажется, получается. – Роб наконец снял с шеи фигурку и быстро превращался в себя. – Просто когда я пытаюсь стать собой, возвращается только голос. Она какая-то шаловливая, эта бабочка… – Да и ты тоже! – Теперь, когда Роб стал собой, Моник немного успокоилась. – Клод, никак нельзя передать эту штуку… Ну, хоть кому-нибудь постарше. – Пойду лучше попрошу Кристин не выкидывать тебя за борт. Я встал и совсем было собрался пройти к лестнице, как увидел, как что-то блеснуло за разбитой дверью клети. С бочонка с золотом тамплиеров от удара в борт сбило крышку. На самом верху лежала квадратная пластина с каким-то рисунком. Сам не зная, почему, я взял ее в руки и почувствовал не холодное покалывание, как от волшебного предмета, а странное тепло. Я уже знал его. Если прислушаться, именно так грел руку Ключ от Круга Времени. Сразу и не заметишь, но когда привыкнешь – чувствуешь сразу. Рисунок изображал двух мужчин на одной лошади. Известный знак тамплиеров. Когда-то они так хотели продемонстрировать свою бедность. Но потом символ стали трактовать иначе – когда заподозрили рыцарей Храма в тяге ко всему противоестественному. – Это общее, – мрачно сказал Роб. – А я и не забираю. – Я сделал вид, что обижен замечанием. – Всего лишь заинтересовался и хочу показать Кристин. Можешь меня отконвоировать к капитану, чтобы я не украл ваше золото. – Это нехорошая пластина, – проворчал он и поплелся вслед за мной к люку. – Рыцари… Ну, как-то колдовали ею. Ни к чему она нам. – Значит, ты воспользовался моей лягушкой, чтобы расспросить этот кусок золота о прошлом? Он промолчал. |
