— Да Боб, — согласился Наянго, — это вы не рассчитали.

— Да как же? — суетился Боб, настырно доставая слайдоскоп и вставляя вилку в розетку. — Я же столько километров проехал! Это же мечта моей жизни! Я же должен это кому-нибудь показать!

Наянго посмотрел на Томи.

— Ты знаешь, не уважать мечту человека это большой грех. Давай посмотрим фотографии.

Томи посмотрел на часы, и глаза его сделались грустными как у спаниеля.

— Твоя правда, Наянго, но, боюсь, нам сегодня не поспать.

Наянго придвинулся к Томи и зашептал черными губами в черное ухо.

— Сейчас свет погасит, и поспим.

— Гашу свет, — объявил Боб, — занимайте места.

Пока мы рассаживались на квадратные стулья и табуретки Боб вынес киноэкран и повесил его на стене. Такого экрана я в жизни не видел. Он был круглый. Круглый экран! На это стоило посмотреть!

— Это дно от детского манежа, — объяснил Боб, — Но можно считать, что это Восточное Полушарие Земли. Ведь именно там находится Африка.

Когда же свет потух, освещенное проектором дно манежа стало больше напоминать Луну. Вдруг на поверхности земного спутника появилось что-то вроде пляжа. Были видны вода и берег, на котором, между прочим, стоял Боб.

— Озеро Виктория, — сказал Боб. — Один из величайших пресноводных водоемов мира, его глубина…

Глубина. Глубина.

Я постепенно погружался в синюю глубину озера Виктория, а голос Боба затихал где-то наверху. Мимо меня проплыли две невиданные рыбы. У них были лица Наянго и Томи. Рыбы громко храпели, и своим храпом поднимала со дна тучи ила. Вскоре я уже не мог различить странных рыб, вокруг только муть, муть, муть.

Один лишь храп продолжает свое существование в безграничной бесплотной мути. Теперь я понимаю, что это не просто храп, а слово:

— Хур-ма-а! Хур-ма-а!

Чудовищное и странное слово. Как оно попало на дно африканского озера?

Вдруг меня накрыли какие-то сети, протащили по дну и вытянули на берег. Африканский рыбак, внешне напоминающий Боба, достал меня из невода и сказал:

— Однако точное назначение пирамид до сих пор неизвестно. Предполагают, что они служили для притяжения космической энергии.

Я открыл глаза и оглянулся на Томи.

Он спал, склонив голову на плечо Наянго.

— Томи, ты заснул что ли? — я ткнул его локтем.

— Нет, — соврал Томи, поднимая голову, — я думаю, как это пирамиды могли притягивать энергию из космоса?

— Не знаю, чего они там притягивали, но меня лично тянет в МЦОСРВ. Спать хочется.

— Спасибо, Боб, — сказал Томи. — Вы нам рассказали много интересного, но как я завтра проснусь, я не знаю. Вы уж отвезите нас домой.

Прощаясь с краеведом на гранитном крыльце родного Ле Ное, мы жали Бобу руку, приглашали приезжать в Африку и в Россию.

— Обязательно приезжайте, — советовал я. — Ростовские звоны послушаете. Матрешек купите. Хохлому.

Боб пообещал приехать ко всем в будущем августе, сел в машину и улетел.

— Вот сейчас мой мозг не может ответить на один вопрос, как брат Боб приедет в будущем августе сразу к нам троим? И никакая книга тут не поможет.

Усталые мы открыли дверь и вошли в дом.

21

Отработав неделю на кухне «Мелких млекопитающих», я перешел на кухню «Млекопитающих крупных». Но это только так говорится — «перешел». На самом деле я остался в том же помещении, потому что кухня у обоих секций была одна и та же.