– Только к утру встанет зорькой завет-на-ю-у…

– Поплыли на остров вместе, – произнес Скиф громче.

Дальнейшее выглядело так, как если бы карусель, закружившая Рината, внезапно остановилась.

– А? – спросил он, схватившись за спинку стула, чтобы не упасть.

– Ты слышал, – сказал Скиф.

– Слышал, – подтвердил Ринат заплетающимся языком. – Но ты все-таки повтори, а то не верится.

– Во что не верится?

– В то, что не я один такой идиот, который готов добровольно совать голову в петлю.

– Голову Заирова, а не свою собственную.

– О! – вскинул Ринат палец. – Золотые слова, батыр.

– Я знаю много других золотых слов, – сказал Скиф, вставая.

– Например?

– Например: утро вечера мудренее. Разовьем эту тему завтра, ладно? Чертовски спать хочется. – Скиф с хрустом потянулся. – Ну, где ты меня положишь? Надеюсь, не на полу?

– Такого гостя? – вскричал Ринат, тяжело выбираясь из-за стола. – Такого дорогого гостя? Да скорее я сам буду спать на полу в своем собственном доме, чем допущу это! – Будто в подтверждение своих слов, он споткнулся и едва не растянулся поперек гостиной. – Ты ляжешь на мою кровать!

Отнекивался Скиф недолго. По жестяным подоконникам барабанили первые капли дождя, тревожно шумели кроны раскачиваемых ветром деревьев, с юга накатывалась гроза, оповещая о своем приближении глухим рокотом, напоминающим бурчание в желудке великана. Не закрыв форточку, но зато укутавшись в одеяло, Скиф уснул еще до того, как ночь озарилась зарницами молний.

У природы нет плохой погоды

Больше никого из экипажа на палубе не было, зато все шезлонги были заняты суровыми мужчинами, совершенно не похожими на отдыхающих пассажиров. Люди Ахмета Заирова, все как один раздетые по пояс, оставались в камуфляжных штанах и высоких ботинках, расшнуровать которые не удосужился никто из них. Бородатые, волосатогрудые, при укороченных автоматах, они неприязненно поглядывали на свиту телохранителей Бабича. Эти носили подчеркнуто штатскую одежду, были подтянуты и гладко выбриты. Если бы не пистолеты в наплечных кобурах, их можно было бы принять за конторских служащих из Сити, вырвавшихся на природу. Жгучее солнце и упругий морской ветер явно раздражали цивильных молодых людей, но их лица сохраняли идентичное выражение холодного высокомерия.

Когда яхта зарывалась в волну и телохранителей Бабича окатывало солеными брызгами, они принимались поочередно протирать свои солнцезащитные очки, действуя таким образом, чтобы люди Заирова не могли застать их врасплох. В такие моменты повязанные косынками головы кавказцев приходили в движение: они обменивались красноречивыми взглядами, но критических замечаний себе не позволяли. Хозяин велел молчать и ждать, вот они молчали и ждали. Заиров, одетый как заправский плантатор, только без плетки, находился на носу яхты, где раз за разом обыгрывал в нарды нервничающего Бабича. Игральные кости подчинялись его воле, как заговоренные. Путешествие уже не казалось Бабичу таким приятным, как вначале.

– Все-таки надо было гидросамолетом лететь, – вздохнул он, не сумев выбросить «тройку» или «единицу», без которых его фишки не имели права сдвинуться с места.

– Товар на такую сумму без присмотра не бросают, – наставительно сказал Заиров и топнул по выскобленной добела палубе. – Под нами медикаментов на сто лимонов с лишним.

– Тогда вертолетом. – Бабич завистливо проследил за тем, как соперник завел в «дом» сразу две фишки.