Изменить размер шрифта - +

Он положил сенсор на землю и, отвернувшись от стоявшего на коленях мальчика, медленно сел обратно в машину.

 

Ядерная помойка

 

В семь часов вечера дверь комнаты Алекса открылась. На пороге стоял Конрад, одетый в строгий костюм с галстуком. Из-за парадной одежды наполовину лысая голова, изуродованное лицо и красный, дёргающийся глаз выглядели ещё ужаснее обычного. Он напоминал Алексу дорогое чучело Гая Фокса в Ночь костров.

– Ты приглашён на ужин, – сказал Конрад.

– Нет, спасибо, Конрад, – ответил Алекс. – Я не голоден.

– От этого приглашения нельзя отказаться.

Он повернул руку, чтобы посмотреть на часы. Кисть была криво пришита, так что выворачивать руку ему пришлось довольно далеко.

– У тебя пять минут, – сказал он. – Ты должен одеться официально.

– К сожалению, смокинг я оставил в Англии.

Конрад молча закрыл дверь.

Алекс спрыгнул с кровати. Он сидел в комнате с тех самых пор, как его схватили у ворот, и раздумывал, что же будет дальше. Меньше всего он ожидал приглашения на обед. Хуана в камере уже не было. Скорее всего, молодому охраннику объявили выговор за то, что он не усмотрел за Алексом, и уволили на месте. Или застрелили. Алекс начинал понимать, насколько же серьёзно ко всему относятся обитатели Каса-де-Оро. Он даже не представлял, чего Саров хочет от него сегодня вечером, но отлично понимал, что при их последней встрече выжил просто чудом. Он был похож на восемнадцатилетнего Владимира, погибшего сына Сарова. Должно быть, Саров до сих пор надеется усыновить Алекса, раз сохранил ему жизнь.

Алекс решил, что лучше будет всё-таки подыграть Сарову и пойти на ужин. По крайней мере, он сумеет узнать что-нибудь о том, что происходит. Интересно, ужин тоже будут снимать на видео? А если да, то для чего потом используют эти кадры? Алекс достал из чемодана чистую рубашку и чёрные брюки «Этро». Он вспомнил доктора Грифа, безумного директора академии «Пойнт-Блан», который следил за своими учениками с помощью скрытых камер. Но здесь происходит что-то совсем другое. Запись, которую видел Алекс в монтажной комнате, нареза́ли на куски, затем соединяли, проводили другие манипуляции. Её собирались для чего-то использовать. Но для чего?

Конрад вернулся ровно через пять минут. Алекс уже был готов. Его снова вывели из дома для рабов, затем они поднялись по ступенькам в особняк. Внутри звучала классическая музыка. Добравшись до внутреннего дворика, он увидел струнное трио – двух пожилых скрипачей и толстую женщину с виолончелью; они играли что-то из Баха, позади них тихо журчал фонтан. Во дворике собралось двенадцать человек – пили шампанское и ели канапе, которые разносили на серебряных подносах официантки в белых фартуках. Четыре телохранителя внимательно осматривались. Ещё шестеро из российской делегации болтали с девушками, которых Алекс видел у бассейна; их платья были украшены блёстками и драгоценностями.

Сам президент о чём-то говорил с Саровым; в одной руке он держал бокал, в другой – огромную сигару. Саров что-то сказал, и президент расхохотался, выпуская клубы дыма. Затем Саров увидел Алекса и улыбнулся.

– О, Алекс! Вот и ты! Что хочешь выпить?

То, что произошло днём, похоже, уже было забыто. Или, по крайней мере, говорить об этом больше не собирались. Алекс попросил апельсинового сока, и его сразу же принесли.

– Рад, что ты здесь, Алекс, – сказал Саров. – Я не хотел начинать без тебя.

Алекс вспомнил слова Сарова возле бассейна. Что-то о сюрпризе. У него вдруг возникло плохое предчувствие по поводу этого ужина, хотя он и не мог понять почему.

Скрипачи доиграли пьесу, послышались тихие аплодисменты. Затем прозвонили в гонг, и гости направились в столовую – в ту самую, где Алекс завтракал с Саровым, но для банкета её полностью преобразили.

Быстрый переход