— В следующий раз ты сделаешь, как я скажу, правда, Николас?

— Нет… да… не знаю, — пробормотал Ник, силясь высвободиться из кожаных ремней, но те не поддавались. — Развяжи меня, с…

Он терял рассудок от острейшего вожделения и чуть не назвал Еву сукой. Хорошенький выход из положения!

Ева села и начала раскачиваться на его плоти, упиваясь собственным возбуждением. Бедра Ника поднялись ей навстречу. Она опустила руку между ног и раздвинула свои складки. Она водила по ним пальцами и выгибала спину от наслаждения.

Ник застонал.

Ева сжалилась над ним и, взяв его член в руку, подвела его к своему теплому влажному бархату. При этом она продолжала ласкать себя, устремляясь к вершине. Она запрокинула голову, и ее длинные черные волосы рассыпались по плечам.

У нее начались спазмы.

Длинные черные волосы. Стоп! Волосы у Евы были насыщенного золотисто-каштанового цвета.

Ник в ярости понял, что его оседлала не Ева. А Магдалена Фрит.

— Нет! — вскричал Ник и проснулся.

Его член все равно выстрелил, как пушка. Он не в силах был остановить извержение, как не смог бы удержать в жилах кровь, если бы его разрубили саблей. Все его тело тряслось от кульминации, вызванной эротическим сном.

Ева подскочила на кровати.

— Что такое, Ник? Тебе плохо?

— Нет. — Он прижал простыню к груди. Возможно, она не увидела. — Все нормально.

Николас зажмурился. Голова по-прежнему гудела, но еще больнее было смотреть на испуганное лицо Евы.

— Думаю, теперь я смог бы немного поесть, — сказал он.

«Что угодно, лишь бы ненадолго спровадить ее из каюты».

— Конечно, — отозвалась Ева, встала и подошла к стулу, чтобы взять платье.

Пока она одевалась, Ник не отводил глаз от балки над головой. Он слишком долго на нее смотрел. А во сне — тем более.

Пока они не наладят отношения наяву, он не станет за ней подглядывать. Не станет раздевать ее глазами вместо рук. Не станет делить с ней постель, пока они не могут насладиться друг другом.

— Я сейчас, — сказала Ева, собирая длинные волосы в аккуратный золотисто-каштановый узел. Потом она отодвинула стул от двери. — Возможно, бритье тоже тебе поможет.

Она вышла за дверь.

Нет, ему поможет только хорошее, дикое соитие. И только с Евой Апшелл. Либо он овладеет этой женщиной, либо высадится на первом попавшемся необитаемом острове и прикажет команде оставить его там с единственной пулей в барабане пистолета.

Но сначала нужно выбраться из койки и помыть живот.

И желательно, чтобы голова при этом не скатилась с плеч.

Глава 20

Наверное, беда была в том, что Ева не очень хорошо знала, как ухаживать за больными. Но, положа руку на сердце, Николаса Скотта нельзя было назвать образцовым пациентом.

У него резко менялось настроение. Ева никогда не знала, чего от него ждать: приятной улыбки или хищного оскала.

Он как будто решил каждый день доводить себя до изнеможения. Он заставлял себя делать больше, чем позволяло здоровье; маршировал по палубе и следил, чтобы на «Сьюзен Белл» кипела работа; ставил перед собой непосильную задачу, особенно если Ева от этого отговаривала.

Капитан был сух со всеми, даже с мистером Хиггсом, и это при том, что Перегрин всегда поддерживал его, даже когда не разделял его мнения.

И самым загадочным было то, что после сладкоречивых уговоров снять платье и забраться к нему в постель, Ник настоял на том, чтобы Ева спала на койке одна.