Он прижал к себе Еву для нового поцелуя. Потом вставил колени между ее бедрами и развел их широко в стороны. Ева не сопротивлялась.

— Все будет хорошо, — сказал он, занимая удобное положение. При этом только кончик его члена вошел в нее.

Между ног Евы глухой барабанной дробью застучала кровь, и она едва удерживалась от дикого желания извернуться и принять в себя Ника. Она чувствовала себя такой пустой и мучительно хотела, чтобы ее наполнили.

Николас резко вдохнул.

— Теперь послушай. Это очень, очень важно. Несмотря ни на что, Ева, не шевелись, пока я не скажу. Ты сможешь это сделать?

Ник приподнялся на локтях, чтобы взглянуть на лицо Евы. Его лицо сделалось напряженным от желания.

— Почему мне нельзя двигаться?

Ева притянула Ника к себе и покрыла его лицо поцелуями. Дотянувшись до уха, она принялась сосать мочку.

Николас застонал. Глаза у него закатились, а яички сжались в тугой комок. Нельзя терять контроль над собой! Он закусил губу. Ник не хотел, как неопытный юнец, разбрызгивать семя по всему ее телу. Руки Евы порхали по его спине, точно пара бабочек.

«Ева, о Ева!»

Ее имя вплеталось в его мысли, как полузабытый мотив. Этой мелодии не было конца, и Ник все повторял ее про себя в ритме надвигающейся кульминации. Он попытался разглядеть последние показатели секстанта, чтобы отвлечься.

Ник зарылся носом в волосы Евы и крепко сжал ее в объятиях. У него есть только один, один-единственный шанс заслужить ее доверие. Он приподнялся на локтях и снова посмотрел на Еву.

Его член рванулся к ней. Ее теплота, ее влажность, ее податливая женственность заставляли кровь стремительными потоками бежать по его жилам. «Ее тело и мертвого поднимет», — решил Николас.

— Я не слишком хорошо справляюсь, да? — тихо спросила Ева.

Должно быть, она почувствовала, что он отстраняется, чтобы вернуть себе самообладание.

— Я думаю, что ты великолепна.

Ник склонился к ней, чтобы еще раз поцеловать, но Ева отвернулась. Ее рот превратился в жесткую линию, перечеркнувшую лицо; губы ушли внутрь, как будто прятались от него.

— В Ньюгейтской тюрьме я видела множество половых актов. И женщины всегда старались как можно скорее закончить, потому что каждая лишняя минута была для них нестерпима, — тихо проговорила Ева, слегка вздрагивая под Ником. — Женщины отдавались любому, кто мог предложить взамен немного еды.

— Но не ты.

— Я пробыла там всего несколько недель. Наверное, я не успела по-настоящему проголодаться, — сказала Ева. — Я не хотела, чтобы мой первый раз стал какой-то… сделкой. Я хотела, чтобы это был… подарок.

— Драгоценный подарок. Для меня честь быть твоим первым. — «И последним», — пообещал он себе. — Если позволишь, я доставлю тебе удовольствие, прежде чем сам достигну вершины. Это и будет мой тебе подарок.

Ее губы расплылись в улыбке, и Ник нежно поцеловал ее в соединение влажной интимности и гладкой кожи.

— Пожалуй, я позволю тебе попытаться, — сказала Ева и, внезапно смутившись, отвела взгляд. — Ты видел меня в ванной. Я в этом не сильна. Что, если я… просто не могу?

— Нет, это может быть только моя вина, — ответил Ник. Он завладел ртом Евы, тщательно изучая его. Она открылась ему, помогая ему в исследовании, играя с его языком.

Ева застонала в рот Ника. Он отстранился.

— Нравится, да?

— Возвращайся!

Ева протянула руки и наклонила к себе голову Николаса, чтобы продолжить поцелуй.