Ева застонала в рот Ника. Он отстранился.

— Нравится, да?

— Возвращайся!

Ева протянула руки и наклонила к себе голову Николаса, чтобы продолжить поцелуй.

Ник скользнул рукой между ними вниз и нашел ее грудь. Ева была такой мягкой, такой послушной в его руках — вся, кроме маленьких твердых сосков! Ему снова захотелось их попробовать. Ева опять захныкала, и на эти звуки живо откликнулся его член.

Потом Николас проложил поцелуями путь по шее Евы, задержавшись, чтобы пососать пульсирующую точку. Она была такой сладкой, что он мог бы часами смаковать нежную кожу ее шеи, но он двинулся дальше, мимо тонкой ключицы, к мягким холмам ее грудей. Он рисовал губами круги. Он щекотал груди своим теплым дыханием. К тому времени, когда он наконец взял в рот маленький тугой бутончик Евы, она уже извивалась под ним.

Ник принялся сосать. Он зажал твердый бутончик между зубами и прикусил его ровно настолько, чтобы Ева захныкала. Она блуждала пальцами в его волосах, мяла кожу головы, позабыв о едва затянувшейся ране и шишке.

— Что мне… что ты хочешь… чтобы я сделала? — задыхаясь, спросила Ева.

Николас, будто ловец жемчуга, вынырнул на поверхность и набрал полные легкие аромата ее сладкого возбуждения.

— Я не хочу, чтобы ты что-то делала, — сказал он, опускаясь ниже и тычась носом ей в пупок. — Я хочу, чтобы ты просто чувствовала.

Ева подняла руки над головой, показывая, что сдается. Предплечьем одной она закрыла глаза, будто пытаясь спрятаться от Ника. Потом он не позволит ей прикрываться, но сейчас ей, наверное, так будет легче. С улыбкой Ник скользнул вниз и положил голову на бедро Евы.

С этой командной высоты он мог обозревать холмы и долины королевства Евы. От дрожащего запрокинутого подбородка до розовых пиков грудей, взгорков и впадин ребер и малюсенькой чаши пупка она была самим великолепием. А ниже — чувствительная кожа внутренней поверхности бедер, колечки волос, потайные складочки и лоснящийся вход в самые глубокие тайны, ее маленький бутончик, возбужденный и подрагивающий, и все это томилось в ожидании его.

Перед Николасом лежало королевство, которым он собирался править, на троне которого он должен воцариться и удержаться. Не для того чтобы поработить Еву, но чтобы служить ей. Служить ей верой и правдой. Раскрыть ей саму себя, помочь познать то, что она еще не познала.

Время пришло.

— Рано.

Ева стиснула зубы и зажала в кулаках простыню. После ее переживаний по поводу того, способна ли она вообще кончить, Ник требует, чтобы она сдерживалась!

Легко ему говорить! Это же не его истязают до невозможности.

— Уже скоро, Ева. Потерпи еще чуть-чуть.

Она старалась, но он чертовски осложнял ей задачу. Ее волоски колыхались от его горячих дуновений. Пальцы Ника довели ее до жадного неистовства, а теперь, как она предполагала, он воображал, что дает ей передышку.

Тут по ее бедру побежали мурашки от нового ощущения. Его язык. Теплый. Влажный. Чуть шероховатый. Он дразнил кожу в ее паху.

Ник зажал губами пульсирующую складку Евы. Потом кончик его языка нырнул в гладкую и скользкую расселину. Он продвигался медленными, размеренными толчками, терзая Еву и многократно увеличивая собственное желание. Потом принялся водить языком вокруг ее сладострастной припухлости.

У Евы перехватило дух. Она заставила себя вдохнуть.

Ник обеими руками обхватил ее за ягодицы и прижался к ней ртом. Ева не сопротивлялась.

Его губы сомкнулись, и он принялся сосать, очень-очень нежно.

Болезненное томление. Пульсация. Желание.

— Рано, — донесся до нее приглушенный голос Ника. Она была пустой, как барабан. Желание растянуло ее на своей дыбе.

Язык Ника исследовал ее, продолжая мягкое влажное вторжение.