|
Полусгнившие мешки, сумки и бочонки с левой стороны полетели во все стороны, взрываясь на полу фонтанами драгоценных камней, золотого песка и жемчуга. Штабеля золотых слитков тяжело накренились и, помедлив, с неимоверным грохотом обрушились вниз. Найдельмана швырнуло на ларец, и он сомкнул пальцы на рукоятке меча. Широко распахнутыми от удивления глазами он огляделся вокруг, а в ушах зазвенели дикие вопли Магнусен. 58 Завывал электромотор лифта; они опускались всё глубже в Колодец. Стритер с пистолетом в руке стоял с края платформы, принуждая Рэнкина и Бонтьер оставаться с другой стороны. – Лайл, ты обязан нас выслушать, – молила Бонтьер. – Роджер говорит, под сокровищницей громадная яма. Он видел её на экране сонара. И сам Колодец, и сокровищница стоят на… – Расскажи об этом своему приятелю Хатчу, – ответил Стритер. – Если он ещё жив. – Что ты с ним сделал? Стритер чуть приподнял ствол пистолета. – Я знаю, что вы замышляли, – сказал он. – Mon dieu, ты такой же параноик, как… – Заткнись. Я знал, что Хатчу нельзя доверять – понял в тот же миг, как увидел его. Кое в чём капитан наивен, как дитя. Он хороший человек, доверчивый. Потому-то и нужно, чтобы рядом был я. Стоило подождать – и время доказало, что я прав. А что касается тебя, сучка, ты поставила не на ту лошадь, – объяснил Стритер и махнул стволом на Рэнкина. – И ты тоже. Геолог стоял на краю платформы, здоровой рукой сжимая поручни, а раненую крепко зажав подмышкой. – Ты с дуба рухнул, – сказал он. Бонтьер посмотрела на него. Человек-медведь, обычно такой милый и добродушный, заклокотал от дикой ярости. Таким она ни разу его не видела. – Ты что, не понимаешь? – резко спросил Рэнкин. – Сокровище сотни лет впитывало излучение. От него никому не будет никакой пользы. – Не захлопнешь пасть, получишь в неё пинок, – сказал Стритер. – Мне плевать, что ты сделаешь, – ответил Рэнкин. – Меч всё равно нас убьёт. – Враньё. – Не враньё! Я видел данные. Сундук с мечом излучает бог знает сколько. Как только он вынет меч, мы все – трупы. Они проехали мимо отметки минус пятьдесят футов. Тусклый металл брусьев омывало свечение аварийных огней. – Ты думаешь, я идиот, – произнёс Стритер. – Или, может быть, хватаешься за соломинку, хочешь спасти свою шкуру. Мечу пятьсот лет – минимум! На земле нет такой природной радиоактивности. – На земле нет. Именно, – согласился Рэнкин, наклоняясь вперёд. Его борода отсырела. – Меч сделали из грёбанного метеорита. – Что? – выдохнула Бонтьер. Стритер резко рассмеялся и покачал головой. – Дозиметр зафиксировал профиль излучения иридия-180. Это тяжёлый изотоп иридия, радиоактивен до невозможности, – продолжил Рэнкин и сплюнул за поручни. – Иридия на земле почти нет, но он часто встречается в железно-никелевых метеоритах. Геолог качнулся вперёд, морщась от боли – изувеченная рука задела за поручень. – Стритер, ты должен позволить нам поговорить с капитаном, – произнесла Бонтьер. – Этому не бывать. Капитан всю жизнь потратил на то, чтобы получить сокровище. Он просто бредил им. И оно принадлежит ему, а не геологу с волосатой задницей, который присоединился к группе три месяца назад. |
