– Слушаю, сэр, капитан Джон. Рому.

– Вот именно, – оказал Джон. – И бери сразу бутыль. Дешевле встанет.

– Большое спасибо, капитан Джон, – сказал Руперт. Он пошел сквозь толпу, которая торопливо расступалась, давая ему дорогу, и снова смыкалась позади него. Томасу Хадсону было видно, что все они двинулись к кабачку Роя.

В эту минуту с одного из катеров, стоявших у причала Брауна, с шипением взмыла в небо ракета и с треском вспыхнула, осветив пролив. Вторая, шипя, взлетела вкось и вспыхнула как раз над ближним концом их причала.

– Ах ты, черт! – сказал Фред Уилсон. – Чего же мы-то не послали за ракетами в Майами!

Ночь то и дело освещали вспышки с треском разрывавшихся ракет. Руперт со своей свитой снова появился на причале, неся на плече большую оплетенную бутыль.

С одного из катеров тоже запустили ракету, и она взорвалась над самой пристанью, осветив толпу, темные лица, шеи, и руки, и плоское лицо Руперта, его широкие плечи, и могучую шею, и оплетенную сеткой бутыль, нежно и горделиво прижавшуюся к его голове.

– Кружек, – сказал он своей свите, бросив это слово через плечо. – Эмалированных кружек.

– Есть жестяные, Руперт, – сказал кто-то.

– Эмалированные кружки, – сказал Руперт. – Достаньте. Купите у Роя. Вот деньги.

– Фрэнк, давай нашу ракетницу, – сказал Фред Уилсон. – Расстреляем те патроны, что есть, а новые где-нибудь достанем.

Пока Руперт величественно ждал эмалированных кружек, кто-то принес кастрюлю, и Руперт налил в нее рому, и она пошла по кругу.

– За маленьких людишек! – сказал Руперт. – Пейте, скромные людишки.

Пение не умолкало, но пели без особенного складу. Заодно с запуском ракет на некоторых катерах палили из винтовок и пистолетов, а с причала Брауна стрекотал пистолет-пулемет, стрелявший трассирующими пулями. Сначала он дал две очереди из трех и четырех пуль, а потом выпустил целую обойму, перекинув над гаванью красивую арку из красных трассирующих пуль.

Фрэнк Харт спрыгнул на корму с ракетницей в чехле и с пачкой патронов, и как раз в эту минуту подоспели кружки, и один из подручных Руперта стал разливать ром и подавать кружки всем по очереди.

– Боже, храни королеву, – сказал Фрэнк Харт, зарядил ракетницу и послал сигнальный патрон вдоль причала прямо в открытые двери бара мистера Бобби. Патрон ударил в бетонную стену правее двери, взорвался и ярко вспыхнул на коралловой дороге, осветив все белым огнем.

– Легче, легче, – сказал Томас Хадсон. – Так можно людей обжечь.

– Катись ты со своим «легче», – сказал Фрэнк. – Посмотрим, удастся ли мне вдарить по комиссарскому дому.

– Смотрите, как бы не поджечь, – сказал ему Роджер.

– Я подожгу, я и за поджог буду платить, – сказал Фрэнк.

Ракета описала полукруг, но не долетела до большого белого дома, где жил английский правительственный комиссар, и ярко вспыхнула, упав у его веранды.

– Милый наш комиссар! – Фрэнк снова зарядил ракетницу. – Будешь знать, подлец, патриоты мы или нет.

– Легче, Фрэнк, легче, – останавливал его Том. – Не надо дебоширить.

– Сегодня моя ночка, – сказал Фрэнк. – Королевина и моя. Не мешай мне, Том, сейчас буду лупить по причалу Брауна.

– Там бензин, – сказал Роджер.

– Недолго он там простоит, – ответил ему Фрэнк.

Трудно было сказать, мажет ли он, чтобы подразнить Роджера и Томаса Хадсона, или просто не умеет стрелять. Ни Роджер, ни Томас Хадсон не могли определить это, но оба они знали, что из ракетницы попадать точно в цель нелегко. А на причале был бензин.

Фрэнк встал, старательно прицелился, вытянув левую руку вдоль туловища, как дуэлянт, и выстрелил.