Айзек Азимов. Остряк
Ноэл Меерхоф просматривал список, решая, с чего начать. Как всегда, он положился в основном на интуицию. Меерхоф казался пигмеем рядом с машиной, а ведь была видна лишь незначительная ее часть. Но это роли не играло. Он заговорил с бесцеремонной уверенностью человека, твердо знающего, что он здесь хозяин. — Гарри Джонс, член масонской ложи, — сказал он, — за завтраком обсуждал с женой подробности вчерашнего заседания братьев-масонов. Оказывается, президент ложи выступил с обещанием подарить шелковый цилиндр тому, кто встанет и поклянется, что за годы семейной жизни не целовал ни одной женщины, кроме своей жены. «И поверишь ли, Эллен, никто не встал». — «Гарри, — удивилась жена, — а ты-то почему не встал?» — «Да знаешь, я уж совсем было хотел, но вовремя спохватился, что мне страшно не пойдет шелковый цилиндр». Меерхоф подумал: «Ладно, проглотила, теперь пусть переварит». Кто-то окликнул его сзади: — Эй! Меерхоф стер это междометие из памяти машины и перевел цепь в нейтральную позицию. Он круто обернулся: — Я занят. В дверь принято стучать — вам что, не известно? Против обыкновения Меерхоф не улыбнулся, отвечая на приветствие Тимоти Уистлера — старшего аналитика, с которым он сталкивался по работе не реже, чем с другими. Меерхоф насупился, словно ему помешал чужой человек: его худое лицо исказилось гримасой, волосы взъерошились пуще прежнего. Уистлер пожал плечами. На нем был белый халат, руки он держал в карманах, отчего на ткани образовались вертикальные складки. — Я постучался. Вы не ответили. А сигнал «Не мешать» погашен. Меерхоф что-то промычал. Сигнал и вправду не был включен. Поглощенный новым исследованием, Меерхоф забывал о мелочах. И все же ему не в чем было себя упрекнуть. Дело-то важное. Почему важное, он, разумеется, не знал. Гроссмейстеры редко это знают. Оттого-то они и гроссмейстеры, что действуют по наитию. А как еще может человеческий мозг угнаться за сгустком разума пятнадцатикилометровой длины, называемым Мултивак, — за самой сложной на свете вычислительной машиной? — Я работаю, — сказал Меерхоф. — У вас что-нибудь срочное? — Потерпит. Я обнаружил пробелы в ответах о гиперпространственном…— С некоторым запозданием на лице Уистлера отразилась богатая гамма эмоций, завершившаяся унылой миной неуверенности. — Работаете? — Да. А что тут особенного? — Но ведь… Уистлер огляделся по сторонам, обведя взглядом всю небольшую комнату, загроможденную бесчисленными реле — ничтожно малой частью Мултивака. — Здесь ведь никого нет. — А кто говорит, что здесь кто-то есть или должен быть? — Вы рассказывали очередной анекдот, не так ли? — Ну и что? Уистлер натянуто улыбнулся. — Не станете же вы уверять, будто рассказывали анекдот Мултиваку? Меерхоф приготовился к отпору. — А почему бы и нет? — Мултиваку? — Да. — Зачем? Меерхоф смерил Уистлера взглядом. — Не собираюсь перед вами отчитываться. И вообще ни перед кем не собираюсь. — Боже упаси, ну конечно, вы и не обязаны. Я просто полюбопытствовал, вот и все… Но если вы заняты, я пойду. Нахмурясь, Уистлер еще раз огляделся по сторонам. — Ступайте, — сказал Меерхоф. Он взглядом проводил Уистлера до самой двери, а потом свирепо ткнул пальцем в кнопку — включил сигнал «Не мешать». |
