— Ты простыла?

— Может быть… Пойду-ка прилягу ненадолго, если ты не против…

Я осмелился заметить:

— Со мной?..

На этот раз она улыбнулась.

— Нет, шалун, для начала одна… А вот когда голова моя не будет больше болеть, ты придешь и ляжешь рядышком…

Я разгадал ее маленькую хитрость. В спальне у нас стоял дополнительный телефонный аппарат с длинным шнуром, позволявшим разгуливать по всей комнате. Глория собиралась, похоже, запереться в ванной комнате и всласть наговориться со своим блондином. Я улыбнулся, поскольку знал, что аппарат в спальне зависел от аппарата в гостиной. Там, внизу, предусмотрена розетка для включения того, дополнительного. Но вот основной аппарат от верхнего не зависел. Глория поцеловала меня и скрылась в доме. Я подождал, пока она поднималась по лестнице, затем словно молния бросился в гостиную. Так и есть, я не ошибся в своих предположениях. Прежде чем подняться в спальню, эта шлюха включила в розетку шнур дополнительного аппарата. Резким жестом я выдернул вилку и уселся в кресло, спокойно поглядывая на телефон. Я был уверен, что Глория вот-вот спустится, убедившись, что аппарат в спальне отключен. И действительно, вскоре она появилась на лестнице. Глубокая морщина пересекала ее лоб. Проходя мимо злополучной розетки, она не удержалась и бросила на нее мимолетный взгляд…

Я поднял голову.

— Тебе плохо, дорогая? — поинтересовался я.

Она ответила не сразу. Через мгновение раздался ее мертвый голос:

— Я услышала шум и подумала… Ведь ты хотел прогуляться…

Пожав плечами, я сказал:

— Дождь идет… Я заказал разговор с Берже, хочу узнать, как у него дела. А то ведь могу и забыть.

— И что, все не дают? — спросила она.

— Ты знаешь, междугородная станция ответила, что на линии с Монтаржи неполадки… Уж если в воскресенье у них проблемы, когда же можно дозвониться!

Она покачала головой. Что-то изменилось в ней, она действительно казалась больной… Медленно развернувшись, она побрела назад в спальню. Я услышал, как хлопнула дверь наверху, но на ключ она ее не закрыла.

Я все больше и больше чувствовал себя сильным мужчиной. Я прекрасно понимал, что все это мелко и низко с моей стороны, что это не лучший выход из создавшегося положения, я поступаю по-мальчишески глупо. Я понимал, что понемногу деградирую, но, как говорится, цель оправдывала средства. Я попытался заставить себя читать газету, но буквы плясали перед глазами. С момента составления этого дурацкого утреннего письма любая газета казалась мне набором слов и буквосочетаний для подобных упражнений. Внезапно раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал мужской голос:

— Алло?

Я не узнал его, но был уверен, что это звонит ОН… Там, в своей квартире на бульваре Инвалидов, он умирал от нетерпения и не смог удержаться от соблазна. Он все же рискнул и позвонил ей. Боже мой, как он, должно быть, истосковался! Мысли о ней мучили его, как навязчивая идея. Я не стал отвечать и тихонько положил трубку. Наверняка он подумает, что ошибся номером, и позвонит снова. Я быстро подключил аппарат спальни и потихоньку поднялся… Звонок раздался, когда я был уже у дверей.

Глория одетая лежала на кровати, заложив руки за голову, и, казалось, была погружена в сон. Увидев, что я вхожу в спальню, она нахмурилась.

— Ты позволишь? — спросил я, растягиваясь рядом с ней на белом кожаном покрывале. Она машинально улыбнулась той улыбкой, с которой обычно отвечают на вежливые вопросы незнакомых людей. И тут раздался звонок.

— Ты дозвонился до Берже? — спросила она.

— Да…

Я словно читал ее мысли.