Смешки в зале стали громче.

Лорду Лейтону, похоже, надоело изумлять ученую братию своими парадоксами, и он быстро свернул выступление, за что Дж. был ему весьма признателен. Если за пятнадцать минут старик ответит на все вопросы, остается надежда, что они успеют на последний лондонский поезд.

Высокий молодой человек, макушку которого озаряла ранняя лысина, поднялся с места:

– Ваша светлость, считаете ли вы, что нам когда‑нибудь удастся управлять поведением человека, воздействуя непосредственно на клетки мозга? Можно ли перестроить нейронные связи в коре и таким образом полностью изменить ее биохимию?

Дж. показалось, что Лейтон, еще крепче вцепившийся в кафедру, смотрит прямо на него. Тонкие губы профессора тронула едва заметная улыбка.

– Я полагаю, это вполне возможно. Более того, нечто подобное делается уже сейчас. Например, известен эксперимент над обезьянами, которым вживляли в мозг электроды и микросхемы. Если рассечь мозговую ткань и…

Дж. вдруг почувствовал, что недавний обед просится наружу. Наконец‑то он понял, зачем Лейтон приехал в Рединг. Старому негодяю нужен нейрохирург! Он ищет специалиста, который помог бы ему осуществить новые чудовищные планы, касающиеся Ричарда! Тот риск, которому постоянно подвергается Дик в неведомых и жутких мирах, этого фанатика уже не устраивает! Его любопытство не знает границ! И теперь он хочет поковыряться в той самой коре! В мозгу Ричарда! Да, научные интересы для лорда Лейтона превыше всего, и человечность отступает перед ними на задний план…

Молниеносно в голове Дж. промелькнули мрачные картины, одна страшнее другой, и на лбу выступил холодный пот. Нет! Он не допустит этого! Дик Блейд ему дороже родного сына, и он не даст любознательному старому вивисектору зарезать его во имя торжества британской науки! Дж., закипая от ярости, подпрыгнул на неудобном сиденьи. Он еще устроит этому ученому‑людоеду веселенькую жизнь! Ради спасения Ричарда он погубит весь этот идиотский проект, уничтожит его, не оставив камня на камне!

Как только они вошли в купе и поезд тронулся. Дж. дал волю гневу, высказав Лейтону все, что накопилось у него за последние полчаса. Старик даже не пробовал отпираться. Его светлость весьма дорожил своей репутацией лучшего ученого Объединенного Королевства и никогда не опускался до лжи.

– Мой дорогой, – сказал он, криво усмехаясь, – не надо лезть в бутылку. У меня возникла всего лишь еще одна рабочая гипотеза, не более того. А если появится необходимость проверить ее на практике, никто не полезет Ричарду под череп, не заручившись его согласием.

– Я позабочусь, чтобы вы его не получили, – сердито буркнул шеф МИ6А. – На моей совести и так достаточно чужой крови. Мальчик сделал для вас более чем достаточно! Гораздо больше, чем мог бы совершить кто‑либо другой. Он так сильно изменился за последнее время… И, надо сказать, мне не по душе эти перемены,

Лейтон внимательно посмотрел на старого разведчика, прищурив свои янтарные глаза.

– Конечно, он не мог не измениться, – проворчал он. – Как же иначе, дорогой мой, ведь его мозг столько раз перебирали чуть ли не по молекулам… Чего вы хотите? Но не надо забывать одно важное обстоятельство: не все изменения к худшему. Я не меньше вас ценю Ричарда, беспокоюсь за него и постоянно слежу за его самочувствием. Поверьте, я испытываю к нему столь же теплые отеческие чувства, как и вы, и не вижу ни малейшего повода для беспокойства.

Дж. прекрасно понимал, что в логике его светлости не откажешь. При желании Лейтон мог любого разделать под орех, и поэтому Дж., который никогда не смог бы переспорить этого хитрого старого тролля, избрал своим оружием тупое упрямство.

– Не забывайте, сэр, что Блейд подчиняется мне. И я вправе запретить любые ваши эксперименты с моим подчиненным.