-  Дай  подумать...я  помню  Роберта  взяли  в  престижную  подготовительную

школу, когда родился Джереми. Должно быть тринадцать или четырнадцать.

Около того.

- Ничего себе, - говорю я. - Довольно большая разница в возрасте.

- Да, - соглашается Чарльз. - Они все выросли в одном доме, а затем между

ними стало проявляться всё больше и больше презрения.

-  Почему?  -  спрашиваю  я.  -  Я  знаю,  что  Джереми  не  ладил  с  братьями  и

отцом. Но я не знаю, почему.

Чарльз колеблется.

- Может, мне не следовало говорить тебе  это.

- Ой, да ладно, - дуюсь я.

Мне  нравится  Чарльз.  Мне  нравится  его  скромность.  Его  честность,  как

глоток свежего воздуха. Думаю, я ему тоже нравлюсь.

- Пожалуйста? - прошу я.

Он оглядывается.

-  Ладно,  -  он  наконец  кивает.  -  Но  ты  должна  пообещать,  что  ни  слова  не

дойдет до Розы. Если она узнает, что я говорю...

-  Я  могила.  Клянусь.  Это  будет  только  между  нами,  -  я  делаю  паузу,

вспомнив кое-что. - Но...вы знаете о камерах, не так ли?

- Меня не Джереми беспокоит, - говорит Чарльз, качая головой. - К тому же

здесь нет камер.

Я моргаю.

- Что?

Он улыбается.

- Шеф-повар требует полной конфиденциальности, чтобы освоить творения.

Иначе, как я смогу удивить вас?

- Вы серьезно? - говорю я с недоверием. - Здесь действительно нет камер?

Я помню, как Роза остановилась в пяти шагах от того места, где мы стоим, и

посмотрела в угол потолка во время моей первой экскурсии по дому.

-  Ну,  ладно,  -  поправляет  Чарльз.  -  Может  быть  и  есть  камеры.  В  целях

безопасности в ночное время. Но когда я работаю, они выключены.

Он отходит от стойки и взглядом показывает следовать за ним.

- Хочешь увидеть?

- Увидеть что?

- Записи, - говорит он небрежно. - Пойдем.

Мы  заходим  за  угол,  где  находится  дверь  в  кладовую.  Чарльз

останавливается  перед  ней,  подмигивает  мне  и  открывает.  Внутри  всё

ломится  от  продуктов.  Я  смотрю  на  него  в  замешательстве.  Но  затем  он

наклоняется,  и  спустя  мгновение  задняя  стенка  разделяется  на  две  части.

Слышен гул мотора.

Здесь гораздо меньше центр управления, чем я нашла в спальне у Джереми.

У меня бегут мурашки по спине, когда я вспоминаю о наказании, которое я

получила за то, что без разрешения зашла туда.

Чарльз с гордостью смотрит на меня.

- Отсюда можно увидеть всё.

Он заходит. Я колеблюсь прежде, чем последовать за ним. Это выглядит, как

нарушение правил.

Тогда я вспоминаю, что на мне больше нет ошейника. Может быть правило

"закрытых дверей" всё ещё действует, но я не нарушаю его. Двери открыты.

Чарльз  пригласил  меня.  Экраны  мерцают,  и  тут  я  вижу  весь  особняк.

Снаружи. Спальни. Мою старую ванную.

Я резко останавливаюсь. Если у Чарльза есть доступ к этому...значит ли это,

что он видел меня голой? Он видел все, что делал  Джереми?

Он замечает, что я уставилась на экран солярия.

- Не волнуйся, Лилли, - говорит он.