|
Но делалось все, предпринимались все предосторожности, чтобы план этот окружен был тайной и не стал известен России! И ваша бескорыстная помощь союзникам ничего не изменила, хотя вы спасли их в Арденнах. Энергичнее всех поддерживает этот план Черчилль, а Рузвельт болен, ужасно болен, это уже не прежний Рузвельт. Он сгорел на этой войне. Первоначально план носил один или два кодовых названия, мне не известных. Я познакомился с планом операции, когда она получила название «Талисман». А сейчас она называется «Эклипс» — «Затмение». Примечательно, что план подчеркивает политическое значение, престижную роль операции «Затмение»: продемонстрировать силу американской армии всему миру и прежде всего Советскому Союзу, утереть нос Красной Армии, вырвать у нее на финише победу! Это меня возмутило! Не было никакой попытки закамуфлировать план операции лицемерным желанием помочь русскому союзнику, взять на себя потери при взятии Берлина. Куда там! Назубок помню основные цифры: десантников — двадцать тысяч. Транспортных самолетов — тысяча пятьсот, планеров — тысяча. Эскорт истребителей — три тысячи машин. Тысячи бомбардировщиков проводят отвлекающие налеты. Вслед за нашими бомберами все называют Берлин большим «Б». — Новая сигарета, глубокая затяжка. — Как офицер разведотдела, как будущий старший переводчик американской комендатуры большого «Б» досконально знаю, что Европейская консультативная комиссия союзников в Лондоне еще до высадки нашей в Нормандии согласовала план разделения Германии на зоны. Рузвельт вначале настаивал на включении Берлина в американскую зону, но потом принял британский план, по которому Берлин должен войти, поделенный между союзниками, в советскую зону. Этот план одобрен Советским Союзом. Он подлежит утверждению и уточнению на следующей встрече в верхах, кажется, в Ялте, в начале февраля, то есть через неделю.
— Через неделю! — невольно повторил Крем лев. — Да, через неделю. Единственная надежда Гитлера — на раскол между союзниками. Этого нельзя допустить. А наши рассматривают Берлин как главный приз в войне, и многие советники Эйзенхауэра спят и видят во сне американский флаг над рейхсканцелярией или рейхстагом. — А что Эйзенхауэр? — Он человек военный и мыслит военными, а не политическими категориями. Подчиняется он только президенту и начальнику объединенного комитета начальников штабов в Пентагоне генералу Джорджу Маршаллу. Лицо Виктора Кремлева — невозмутимое лицо разведчика — вдруг покраснело от гнева, сверкнули глаза. — Но ведь это предательство! — медленно проговорил он. — На пути к этому распроклятому Берлину мы положили столько миллионов… Никто не знает, сколько человеческих жизней… — Тише! — прошипел Мартин, хватая его за плечо. Кремлев дрожал от негодования. Сказались нервные перегрузки, стрессы последних дней. Но надо было держать себя в руках. — Еще вот что запомни, — сказал Мартин, поглядев на часы. — План «Затмение» в его первом варианте предложил начальник штаба Эйзенхауэра британский генерал-лейтенант сэр Фредерик Морган. Он же был первым автором плана высадки союзников в Нормандии — плана «Оверлорд». Морган, разумеется, заодно с Черчиллем, а Черчиллю больше всего хотелось бы, чтобы Берлин взяли британцы во главе с этой черепахой Монтгомери. Но среди британских генералов воюют не одни только черепахи и улитки. Генерал-майор Луис Лайн, командир седьмой бронетанковой дивизии «Крысы пустыни», заявил своим офицерам, ветеранам Дюнкерка и Эль-Аламейна, что на шестой год войны он приведет своих «крыс» первыми в Берлин. — Ну, это мы еще посмотрим, — пробормотал Кремлев. |
