— Почему?!

— Опоздали союзники с бомбежкой. Пока тебя мурыжили в тюрьме, части Первой армии подходили все ближе к Мейероде, и Модель, естественно, выехал оттуда со всеми штабами подальше на восток, к Рейну, и дислокация его штаба сейчас неизвестна.

— Деревню разбомбили? — похолодел Кремлев.

— Нет. Самолет-разведчик полетал над ней, сфотографировал пустую деревню — ни одной машины. Все ночью снялись и исчезли в Арденнском лесу, в чащобах Эйфеля, и не только американцы, но и англичане тут сплоховали: возмутительно долго не сообщал нам о тебе начальник разведки Эйзенхауэра британский генерал-майор Кеннет Стронг.

Редко Кремлев прибегал к крепкому русскому слову, а тут не выдержал, выругался в сердцах: вероятно, версальские стены не слышали таких слов с той годины, когда пожаловали сюда казаки атамана Платова.

— Снафу! Нет, американская армия, конечно, великая, но девиз «снафу» должен быть вышит на ее знаменах. Снафу!

— Фамту. Тарфу.

— Вижу, ты меня понял. Уж я нагляделся на союзничков.

— Так и не поймал за хвост я свою синюю птицу, — загрустил Виктор Кремлев, когда они разлили по бокалам последние капли «Московской».

— Не будем жалеть о Мейероде, — полковник поднял бокал. — За советский флаг над Берлином!

В конце концов, лишь небольшой процент разведчиков выполняет свои задания. Легче погибнуть, чем выполнить задание. И сколько, интересно, своих планов удается осуществить даже самому удачливому разведчику? Не так уж, видно, много, если так долго тянутся войны.

И всю жизнь потом — десять, двадцать, сорок лет после войны страдал Виктор оттого, что не смог навести союзную авиацию на Моделя в Мейероде.

Из книги экс-генерала вермахта Курта фон Типпельскирха «История второй мировой войны»

«Тяжелым психологическим ударом явилось для армейских соединений… то, что в последующие дни отхода все дивизии СС были сняты с этого фронта… На армейские соединения… произвел тяжелое впечатление сам факт, что на них одних было взвалено бремя самого тяжелого и кровопролитного этапа захлебнувшегося наступления. Это была психологическая ошибка… Во время отхода настроение в войсках, с такими надеждами шедших в бой и до последнего дравшихся за достижение успеха, значительно упало. То же самое было и на родине, где царило теперь горькое разочарование, ибо надежды на решающий перелом на Западе… не сбылись… Пока высшее военное командование старалось добиться на Западе, по существу, недостижимых целей, на Восточном фронте… русские развернули новое крупное наступление от Балтийского моря до Карпат».

Из книги Джона Толанда «Бой»

«Много написано о том, что американская разведка проглядела это наступление. Виной тому была не довольно примитивная, наивная американская разведывательная система, основанная большей частью на методах, коими пользовались Пинкертоны во время гражданской войны; многоопытная британская система проявила точно такую же слепоту. Вина не лежит исключительно на Ходжесе, Брэдли, Эйзенхауэре и даже не на Рузвельте и Черчилле. Вину эту разделяет весь союзный лагерь…»

Из мемуаров У. Черчилля «Вторая мировая война»

«Это было последнее наступление врага в этой войне. В свое время оно вызвало у нас немалую тревогу. Нам пришлось отложить наше собственное наступление, но в итоге мы выиграли. Немцы не могли восполнить свои потери, и наши последующие бои на Рейне, пусть и суровые, были несомненно облегчены. Германское верховное командование и даже Гитлер лишились, должно быть, своих иллюзий».

Из книги «Возвышение и падение третьего рейха» Уильяма Ширера

«По данным Паттона, опубликованным в его мемуарах, американцы потеряли 50 630 человек.