— Неинтересно?

— Неинтересно. Мне интересно для человечества отдать полезность. За полезность должны мы бороться.

Что ж, трудно тут что-либо возразить. Еще когда сказано: «Сейте разумное, доброе, вечное…»

Прежде Владимир Федорович, как он сам говорит, был «совсем по другому мотиву»: по профессии он «радиотехник-механик». «Всю жизнь». Но вот уже лет восемь, как он занимается «полезностью». («Обстоятельство дела говорит о том, что человека спасти без лекарств — это же проблема!»)

Сейчас ему шестьдесят пять. Стало быть, о благе для человеческого рода он задумался года за три до выхода на пенсию. А выйдя, целиком погрузился в эту стихию, «бросил хозяйство, семью» (хотя и «не совсем»), подался в столицу.

— А что же это за «обстоятельство дела» такое, которое вас надоумило за медицину взяться? Бог, что ли, просветил?

— Не, я в бога не верую. Это все, что непонятно, мы всегда относим к богу. Мы не знаем природу, и в том смысле мы туда относим и толкаем: если непонятно — значит, бог. Но разве это правильно? Неправильно!

— Неправильно… Как все-таки вы узнали, что можете лечить?

— Сам себя спас.

Выясняется, что лет, стало быть, этак восемь назад (как раз на Первое мая было дело) у Владимира Федоровича разболелся живот, да так, что в больницу попал мой посетитель. Девять дней там пробыл. И вот на девятый день, когда в очередной раз разболелось, Владимир Федорович «этак машинально» просунул руку под рубашку («Была у меня такая рубашка-безрукавка»), погладил себя по животу, и… боль прошла.

— Что же с вами было? — спрашиваю. — Может, съели что? Диагноз-то был установлен?

Владимир Федорович как-то сразу утрачивает интерес к теме.

— Не-е… — отвечает он как-то вяло. — Они там ничего не установили, не разобрались.

О своем первом пациенте, вернее, пациентке, он так рассказывает:

— Пришел я однажды на работу, а кассирша и говорит — всю ночь, мол, не спала. «Чего ж, — говорю, — ты не спала?» — «Боль такая невероятная. Я, — говорит, — три раза новокаин себе вводила в вену, пачку анальгину сожрала, я и по полу каталась, и грелку прикладывала — болит!» — «Давай, — говорю, — помогу». Я ей так же, как себе, по животу поводил рукой, а сам думаю: «Сколько надо водить, черт его знает? Хватит или не хватит?» Понятия еще не имел. Посидела она возле меня, а потом говорит: «Это что за магическое средство? Перестало болеть…»

С тех пор через руки Михайлова прошли сотни болящих. Кому помог, те оставили восторженные благодарственные записи в специальном журнале (штуки три таких журналов Владимир Федорович таскает в своем портфеле). Кто не получил помощи, о тех журналы умалчивают.

Почти все благодарственные отзывы начинаются одинаково: «После воздействия биополем…» Надо полагать, сам Владимир Федорович и подсказывает, как писать.

О характере своей деятельности, он отзывается в таком же роде: он, дескать, не лечит, а «корректирует биополе». Как можно корректировать то, о чем никто понятия не имеет? Но вот поди ж ты — можно, оказывается. Провел рукой по больному месту — откорректировал. И то сказать: за лечение «радиотехника-механика» могут привлечь, а за корректировку — привлеки попробуй. Неизвестно, что это такое и к какому ведомству относится.

— Так что же вы все-таки от редакции хотите? — спрашиваю.