– Иначе я бы здесь не работала.

– Хмм. – Он расслаблено откинулся в кресле. В своем сшитом на заказ темно-синем в белую полоску костюме, Морган выглядел красивым и успешным судебным юристом. – Видимо, сейчас я должен произнести «речь крутого парня» о том, что если вы расскажете кому-нибудь полученные от меня секретные сведения, вам могут предъявить обвинение в препятствии правосудию, затем в пособничестве преступникам, а потом и вовсе посадить. – На его лице мелькнула лихая улыбка. – Но, к счастью, раз уж вы юрист, очевидно, всё и так знаете, поэтому мы можем пропустить эту часть разговора. И хорошо, а то уж очень она неприятная.

Возможно, все дело в том, что у Брук сегодня выдался плохой день. Сначала ее бросил Горячий акушер, затем она провела три часа, торгуясь с адвокатами «Стейплс-Центра» за каждую строчку контракта. К тому же ее обед состоял всего лишь из двух жалких кусочков куриного тако и растаявшего клубнично-мангового коктейля. Усталая и голодная, она еще десять минут назад с нетерпением предвкушала первое за долгое время воскресенье, когда ей не нужно идти на работу. Так что да, пожалуй, Брук была на взводе из-за обстоятельств, не имевших отношения к сидящим сейчас перед ней людям.

Но Кейд Морган начинал ее серьезно злить. Он пришел сюда, к ней в офис, просить о помощи. Теперь же угрожает судебным обвинением, да еще и делает это с улыбкой.

Так что она тоже молчать не будет.

– Это замечательно, мистер Морган. Потому что в ответ на вашу «речь крутого парня», я должна бы озвучивать вам свою «речь крутой девчонки» о том, куда именно федеральные прокуроры, приходящие ко мне за помощью, могут засунуть свои угрозы. – Она очаровательно улыбнулась. – Поэтому я рада, что мы смогли этого избежать. Вот так вот.

Хотя все ее внимание сосредоточилось на Кейде, краем глаза Брук заметила, как Хаксли и Робертс принялись изучать стены и потолок, очевидно, пытаясь скрыть улыбки.

Впервые с момента появления в офисе, Морган какое-то мгновенье выглядел застигнутым врасплох. Затем в его глазах мелькнуло что-то совсем иное. Скорее всего, веселье.

Брук почувствовала еще большое раздражение.

– Я вас понял. – Он хлопнул в ладоши. – Хорошо. Вот что я могу вам сказать: столик заказан на полвосьмого вечера на имя Чарльза Турино.

Чарльз Турино.

Нет, Брук понятия не имела кто это.

– Я избавлю вас от поиска в Гугле, – сказал он, словно читая ее мысли. – Это генеральный директор чикагской больницы.

– А другой мужчина?

– Сенатор Алек Сандерсон.

Ох. Теперь Брук начинала понимать из-за чего вся эта суматоха. Основываясь на имевшихся обрывках информации – спецагенты из отдела экономических преступлений и Кейд Морган, расследовавший несколько резонансных коррупционных дел, – Брук осмелилась предположить, что штат Иллинойс получил еще одного продажного политика.

Что ж, в ответ можно сказать только одно.

– Встретимся возле «Согны», в воскресенье около семи утра, – произнесла Брук. – Я понимаю, это рано, но некоторые работники кухни появляются в десять часов, когда приезжают поставщики. Вы, очевидно, захотите все сделать заранее.

– Да, было бы отлично, – согласился Воэн, явно довольный достигнутой договоренностью. – После семи лет работы в ФБР, кажется, что до семи утра уже можно выспаться.

– Думаю, тебе больше не нужно говорить, где ты работаешь, Робертс, – тихо пробормотал Хаксли себе под нос. – Она и так поняла.

Брук пыталась сдержать улыбку, думая, что ей, пожалуй, нравятся эти двое, когда мистер Препятствие Правосудию снова вмешался.

– Что с другой частью сделки? – спросил он.

– Вы имеете в виду размещение Турино, Сандерсона и двух тайных агентов за нужными столиками? – Она пожала плечами.