На Камерон, сидящую за столом, такое объяснение не произвело никакого впечатления.

– Ну просто Робин Гуд, живущий в домике за четыре миллиона.

Ее язвительный тон не удивил Кейда. Когда Камерон два года назад стала федеральным прокурором Северного округа штата Иллинойс, она ясно дала понять, что считает случаи правительственной коррупции одними из наиболее приоритетных дел. Будучи в жизни обаятельной и простой – так Кейд охарактеризовал бы своего босса, – Камерон заработала репутацию жесткого и непреклонного прокурора по отношению к нечестным политикам. В результате она пользовалась большим уважением, как в офисе, так и за его пределами, и быстро стала влиятельнейшей женщиной в Департаменте юстиции.

– И что ты собираешься делать дальше? – поинтересовалась Камерон.

Кейд ожидал этого вопроса. Поэтому, прежде чем прийти сюда и рассказать о новых обстоятельствах, касающихся Турино, он некоторое время обдумывал сложившуюся ситуацию.

– Очевидно, мы должны поговорить с ФБР по поводу расследования случая с Биллом Флейсом. И, как это ни прискорбно, думаю, в наших интересах заключить сделку с Турино в обмен на его запротоколированные показания.

Кейду не нравилось, что исполнительный директор больницы отделается легким наказанием, но иногда приходилось играть в эту игру. Однако он не собирался оставлять Турино безнаказанным.

– Я сказал Турино и его адвокатам, что не буду снимать с него обвинения по делу Сандерсона. Но, согласно статье тридцать пятой и учитывая сотрудничество, могу подать ходатайство судье об уменьшение срока и попросить для него восемнадцать месяцев лишения свободы в тюрьме общего режима.

Камерон некоторое время обдумывала услышанное.

– Печально, конечно. Турино занимал пост председателя в двух самых влиятельных лоббистских больничных организациях. Он мог бы использовать свое влияние во благо, а не прибегать ко взяточничеству.

– Даже если мы не согласимся на сокращение срока, скорее всего Турино получит не более четырех лет, – сказал Кейд. – Это у него первое преступление, и адвокаты могут сослаться на то, что он якобы сделал много хорошего для общества. А так, мы по крайней мере получим доказательства против Флейса.

Камерон вертела ручку, обдумывая возможные варианты. Затем со вздохом сказала:

– Хотя мне это и не нравится, я согласна. Заключай сделку.

– Хорошо.

Камерон откинулась на спинку кресла, изучающе глядя на Кейда.

– Занимаясь делами о коррупции, ты обретаешь известность. Теперь люди будут следить за тобой с еще большим интересом.

– Отлично. По крайней мере, им будет о чем поговорить помимо чертового дела Твиттер-террориста.

Камерон засмеялась при упоминании печально известного дела о компьютерном взломе. Им-то и занимался Кейд, тогда еще работая на ее предшественника. Теперь это стало чем-то вроде общей шутки, своеобразным напоминанием о тех днях, когда они оба были помощниками окружного прокурора и вместе работали в группе особых судебных преследований под началом самовлюбленного босса, к тому же замешанного в коррупции. К счастью для Кейда и всех остальных работников, когда руководящий пост заняла Камерон, всё изменилось в лучшую сторону.

– Думаю, ты интересен людям не только в связи с этим делом, – заметила она. – Кстати, хорошо, что ты зашел. Я хотела с тобой поговорить. – Камерон сложила руки поверх живота, размером напоминающего баскетбольный мяч. – Если всё пойдет по плану, то Паллас-младший будет здесь примерно через восемь недель.