О чем это я? Каким образом мне могло прийти в голову, что мой очаровательный любовник — это сексуальный маньяк, который убивает понравившихся ему женщин? Чушь какая-то… Я уверена, что Алю выкинул из окна Викентий. Тем не менее нам надо поговорить — в любом случае, он что-то от меня скрывает.

Я быстро оделась, и вовремя — он вернулся. Радостный и сияющий, он вошел с бутылкой коньяка в руках и попытался меня обнять, но я отстранилась и спросила:

— Володя, ты мне не скажешь, что это такое? — я протянула ему значок.

— Где ты его нашла? — мгновенно его лицо замкнулось.

— В Алиной копилке, где он пролежал лет десять. Он молчал, и я пошла в наступление:

— Это ведь ты его подарил Але?

— Да, — и он тяжело вздохнул.

— Володя, что у тебя с ней было? И кто был отцом ее ребенка?

— Я.

Настала мертвая тишина. Его признание меня потрясло.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— Потому что я боялся тебя потерять, — он смотрел прямо мне в глаза, и в его взгляде было такое отчаяние, что мне стало страшно. Я отвернулась.

Володя подошел к окну и стал там, уставившись в стекло, как будто внизу, во дворе, происходило что-то интересное.

— Расскажи мне все, — я сама не узнавала свой голос, он показался мне чужим.

— Я влюбился в Алю чуть ли не с первого взгляда, когда в первый раз попал в стрессовый стационар на практику. Сначала я восхищался ею, как профессионалом, и только потом уже понял, что она привлекает меня как женщина. Я был свидетелем ее кратковременного романа с Виленом и переживал за нее — нетрудно было предсказать, чем это кончится. На моих глазах он охладел к ней, и я видел, как она переживала. И когда он ее окончательно бросил, она пришла за утешением ко мне.

— Ты ее «утешал» на этом самом диване?

— Да. Только не надо произносить этого слова — «утешал» с такой издевкой. Все было не так. Ей стало плохо на работе, и я проводил ее домой. Бабушки Вари не было, кажется, ее взяли к себе на дачу какие-то родственники. Все и произошло именно здесь — только я ее не утешал, а любил.

— Что было дальше?

— Я еще пару раз заходил сюда, уже при вашей прабабушке — она рано ложилась спать, и нам ее присутствие в квартире не мешало. Не думаю, что Аля относилась ко мне серьезно, я для нее был лишь заместителем. Меня бесило то, что она обращалась со мной как с мальчишкой.

— Ты знал, что она беременна?

— Нет, клянусь тебе, что не знал! Для меня самого, когда ты рассказала о результатах вскрытия, это оказалось ударом — поверь мне.

— Мне трудно теперь тебе верить, ведь ты мне лгал.

— Я столько раз хотел тебе обо всем рассказать, но не решался.

Я боялся, что правда окончательно оттолкнет тебя от меня.

— Ты надеялся, что я никогда ничего не узнаю и сама упаду тебе в объятия — как, впрочем, это произошло… о чем я теперь сожалею.

Его плечи вздрогнули, как от удара.

— Нет! Я все равно бы тебе обо всем рассказал, рано или поздно, но я очень боялся, что если ты узнаешь правду раньше времени, это тебя отпугнет — и навсегда. Пойми, когда я встретил тебя тогда в метро, я был просто поражен. В тебе было все то, что нравилось мне в Але, — но больше, гораздо больше. А потом, когда я обнаружил тебя в стационаре, я сказал себе: вот он, твой шанс.