– Случайно не покусаешь? – усмехнулся я.

– Если бы… – неподдельно тоскливо отозвался вампир, и ещё раз попросив меня подождать, ушел искать одежду.

Однако скучать мне не пришлось, даже полюбоваться рядом колонн и массивными входными дверьми я не успел. По коридору от лестницы раздались тихие шаги. Кто то, мягко ступая маленькими босыми ступнями по линялому паласу, прокрался вдоль стены, замер у угла на грани ярко света, вздохнул.

Я напрягся – не зря же вампир казался таким дерганным – но сделать ничего не успел. Спустя секунду меня едва не сбили с ног и, заключив в не по женски крепкие объятья, принялись с придыханием бормотать: "Теди, ми иилый, как же я жду твоего укус с са"… При этом в мелодичном голосе было то нежное трепетание и желание, умело заставляющее мужское сердце пуститься в пляс, а кровь оставить в покое опешивший мозг, заинтересовавшись другими частями тела. Одна беда – я патологически не переношу блондинок. Совершенно не перевариваю. Особенно в живом виде.

– Кхм… – громко откашлялся, – вообще то, я не Тедди, мисс, но тоже могу вас укусить, – я попытался отцепить от себя наманикюренные пальчики и совершенно забыл про свою временную одежду. Оставшись без поддержки, полоска ткани не замедлила оказаться на мраморном полу.

Глаза блондинки приятно округлились, а сама девушка отступила на шаг назад, чтобы улучшить себе обзор. Пришлось извиниться и быстро обмотаться тряпкой.

– О о о! Так вы тоже вампир? – с восхищенной надеждой спросила она.

Это было совершеннейшее создание: маленький ротик, выразительные глаза, украшающие правильное лицо с тонким прямым носиком и высоким лбом. Безнадежная блондинка. Одного взгляда хватило, чтобы понять, почему портье ещё не искусал её с ног до головы – один раз попробовав столь переслащенное кушанье, можно было на всю оставшуюся не жизнь заработать себе диабет и пересесть на диетические блюда с повышенным содержанием инсулина.

– Нет, я не вампир, – признался я, – но тоже умею кусаться.

– Да, что вы понимаете! – возмутилась прелестница. – Смерть от укуса – это так красиво! Шелковые простыни, красивый мужчина, страсть… – голос блондинки приобрел легкую хрипотцу.

Я подавился следующей фразой и помотал головой. Напрашивалось два вывода: либо я, пьяный в стельку, продолжаю обниматься с унитазом в своем номере, либо просто перепутал отель с психбольницей, сняв на несколько дней одноместную палату. Что то явно не так было с этой блондинкой. И снова упорно возникало ощущение, что мне старательно отводят глаза.

Ущипнул себя за руку – не помогло.

– А из окна выпрыгнуть слабо? Пьянящее чувство полета, а после будете выглядеть, как дорогая фарфоровая кукла, правда, сломанная, но это уже издержки жанра, – вежливо подсказал я.

– Так ведь мозги наружу… некрасиво, и окна не открываются, – девушка часто заморгала, видимо, этот вариант она уже проигрывала в своей хорошенькой головке и признала негодным. – И потом, это же навсегда, – капризно добавила она. Однако на открытое окно в конце коридора мы оба воззрились с одинаковым интересом.

Блондинка подбежала к нему первая и с суеверным ужасом уставилась на отдыхающее под покрывалом бледного света кладбище. Полная луна, приколоченная к чернильному небосводу гвоздями звезд, уныло освещала зловещую панораму. Ворвавшийся сквозняк растрепал белокурые локоны красавицы, всколыхнув подол шелкового пеньюара, и чуть не сдул с меня злосчастную тряпку.

Я, перегнувшись через подоконник, с удивлением понял, что старое здание почти вросло в землю – прелая редкая травка начиналась всего в полуметре, скрывая потрескавшийся фундамент: даже если очень захочешь, не убьешься.