– Вот в том то и дело, – Ян покачал головой, но все же повернулся к стеллажу. Тед застыл. Сейчас на него косился глаз с профиля глубокого старика.

– Двуликий Янус, – прошептал он.

– Не совсем, – ответил бармен и вздохнул, поворачивая к гостям уже в анфас свое странное, словно поделенное пополам самим временем лицо, – всего лишь временный сосуд для его игр. Придет утро, я стану самим собой и даже не вспомню, кем был ночью. И кто живет в этом отеле. И что ты вампир, тоже не вспомню. Так же, как сейчас я совершенно ничего не знаю о человеке по имени Ян, что уйдет домой после ночной смены.

– Я ясно, – пробормотал Тэдди, хотя на самом деле ничего не понял.

Ян усмехнулся.

– Так что тебе налить? Или без разницы? Все равно ведь вкуса не

почувствуешь.

– Когда то я любил ром… – мечтательно произнес вампир. – Ямайский, выдержанный… А еще ирландский виски…

– Ценитель! – хмыкнул бармен.

– Таким и остался, – ворчливо сообщил ворон, перелетев с плеча Тедди на барную стойку. – Ему и сейчас девственниц подавай.

– Сейчас мне ничего нельзя подавать! – огрызнулся Тед, – Сейчас меня кровь девственницы вернее осинового кола упокоит!

– Твой ром, – Ян поставил перед ним стакан с янтарной жидкостью. – А что тебе, Мун?

Ворон не ответил, задумчиво разглядывая портье, потом покачал головой.

– Ну? – вызывающе поинтересовался вампир результатами осмотра. – Чего разглядел?

Ворон вдруг хихикнул и повернулся к бармену.

– Плесни мне "Столичной", дружок, – проигнорировал он вопрос.

Ян вскинул бровь, пару мгновений смотрел ворону в глаза, потом бросил сочувствующий взгляд на Теда и тоже хихикнул. И только после этого вынул из холодильника сразу запотевшую бутылку водки.

Теда мороз продрал по коже. Было что то зловещее в этом их переглядывании. Хотелось бежать отсюда подальше. Схватив свой стакан, он залпом влил в себя его содержимое. Разумеется, ни вкуса, ни тепла не ощутил, от чего еще сильней почувствовал необходимость немедленно смыться.

Бармен чокнулся своей рюмкой с той, что поставил перед Муном, и залпом выпил. Ворон сунул клюв в предназначенный ему сосуд, и жидкость из того мгновенно исчезла.

– Иди работай, Федя, – не глядя на вампира, заявил он.

Тед даже не поморщился от такого обращения и, не заставляя себя уговаривать, ретировался из бара.

– Три дня, три дня, три дня, три дня, всего три дня, три дня, три дня, три дня, – словно молитву тихо нашептывал новоиспеченный портье.

Ему нужно продержаться всего три дня и он, наконец, сможет полакомиться деликатесной блондинкой, забудет о вороне и странном бармене, и вообще, обретет небывалую силу. Вампир схватился руками за голову, стиснув ладонями виски, но действия не возымели результата – сахарная красавица мыслей покидать не желала, а ощущение тревоги, поселившиеся в душе после разговора в баре, никуда не делось. К тому же, спиртное ли было тому виной, или все еще витавший в воздухе после визита Бэллы ванильный аромат, Федю в очередной раз поразил приступ жажды: желудок скрутило судорогой, глаза затянуло красной пеленой в мелкую черную крапинку, а в ушах появился противный звон, порой переходящий в ультразвук. Издав нечто наподобие рыка, голодный кровопийца со всей дури ударился головой об отполированную столешницу, проделав в ней аккуратную круглю вмятину. Потерев невредимый лоб, Тед хмыкнул:

– Однако, попустило, – откинувшись на жесткую спинку неудобного кресла, вампир скривился, словно глотнул крови старого выдержанного алкоголика.

Ночной охотник бегло прошелся взглядом по шикарно убранному вестибюлю.