— А теперь, — сказала Мэдж, поглаживая огненную шевелюру дочери, — объясни мне, что ты имеешь в виду.

Джесс, пряча от матери глаза, уставилась на одеяло у себя в ногах.

— Корея, — очень тихо сказала она. — Ты нам об этом не рассказывала, и я не знала, что делать.

Мэдж была потрясена.

— Ты хочешь сказать, что сговорилась с Майклом за моей спиной, потому что хотела, чтобы я рассказала про Корею? — спросила она дрогнувшим голосом.

Джесс подняла на мать голубые глаза, наполненные слезами.

— Я только хотела, чтобы ты перестала кричать по ночам.

Мэдж не находила слов. Она чувствовала одновременно и гордость и грусть. Выходит, вместо того чтобы защитить свою дочь, она ее ранила. Вместо того чтобы привлечь, оттолкнула. Надо было исправлять положение.

Мэдж обняла Джесс, и их слезы смешались.

— О, Джесс, — прошептала она, — как хорошо, что матери не обязаны быть достойными своих детей. Потому что я тебя не достойна.

— Ты побудешь здесь, со мной?

Майкл кивнул.

— Побуду. Но ты скоро увидишь, что я тебе не нужен. У вас с Мэри Луизой найдется о чем поговорить и без меня.

Мэдж разглаживала юбку на коленях, как всегда делала, когда волновалась. Она робко улыбнулась ему.

— Не знаю, чего ожидать… Мне так неудобно говорить с кем-то еще. Как будто мой опыт вовсе не так страшен. Как будто я выгляжу трусихой или…

Он подошел к ней сзади и положил руку на плечо.

— Что мы называем ПСС?

— Солдатское сердце, — ответила она, не вполне, однако, убежденная.

— Так вот: одно дело, когда тебя в одиночку терзают кошмары, и совсем другое, когда рядом сильное плечо, на которое можно опереться. Ты должна себя немножко побаловать, Мэдж.

Она неуверенно пожала плечами и вздохнула, словно новобрачная перед тем, как поставить подпись. Майкла это не удивило. Прошло всего сорок восемь часов с тех пор, как Джонни провозгласил свою великую декларацию о независимости. С тех пор как Мэдж обнаружила, что позабыла про день рождения сына.

Сегодня они должны были встретиться с другими медсестрами. Сегодня Мэдж, все еще уязвленная, испуганная и пристыженная, должна была наконец понять, что не она одна таила в себе свои чувства все эти годы.

Мэдж все-таки решила исцелиться. Это было именно то, чего Майкл добивался последние несколько недель. Он молился, чтобы лечение подействовало, ибо ничего другого не оставалось. Это было самое трудное дело в его жизни.

— Они уже здесь! — завопила Джесс из кухни.

Мэдж выглянула в окно гостиной.

— Пойди помоги Персику и Надин в гостинице! — крикнула она дочери.

— Ох уж эти родители, — проворчала та. — Никакого от них удовольствия.

— Точно, — в тон ей ответила Джина. — Зато мы всегда можем их помучить!

Девушки заговорщически хихикнули и выбежали через заднюю дверь. Глаза Мэдж затуманились.

— Мне так страшно, — призналась она.

— Я здесь, с тобой, — твердо сказал Майкл. — А теперь иди, встречай гостей.

Раздался звонок. Он улыбнулся. Мэдж чуть помедлила и открыла дверь.

— Мэдж Келли?

Это была Мэри Луиза в простом костюме и тупоносых туфлях, со стрижкой «каре» и с ветеранской ленточкой на груди. Мэдж пригласила ее войти.

— Надеюсь, вы не будете возражать против еще одной гостьи. Вам, по-моему, следует повидаться, — сказала Мэри Луиза, входя в гостиную.

Вслед за ней порог переступила другая женщина.