– Ты где была?! Я тут извелся!

– Поцарапалась драконом, лежала в лазарете. Вон, видишь, костыли дали.

– Бедная-я-я! Сильно больно?

– Терпимо. Принц обещал компенсацию, чего принесли?

– Ой! Там столько вку-у-усного! Но я не трогал... волновался.

– Ну, - улыбнулась я, – теперь беги и ешь все, что видишь. Раз «сто-о-олько».

О том, что Эська последовал совету, возвестил топот. Я вскоре тоже доковыляла до спальни, а там на тумбочке стоял поднос с бокалом вина, огромной сырной нарезкой, фруктами, сырокопченым мясом и орехами.

– Ого, и впрямь, компенсация.

Я села прямо на кровать, чтобы не сгибать больную ногу и с удовольствием выпила вина. Эська объедался рядом, а потом билементаль сунул мордочку в бокал.

– А чуть-чуть можно? - спросил он.

И как отказать ящеру, когда он смотрит честными, жалобными и красивущими глазами? Я отлила ему немного вина в блюдце, и он с удовольствием приложился.

– Хорошо-о-о. То есть то, что ты сломала ногу – плохо, но все равно хорошо-о-о.

– Я не ломала ногу. Но вот испытание, похоже, провалила. Завтра утром расскажут.

– Несправедливо! Ты не виновата, что упала в обморок, а дракон набросился.

– Но я не выполнила условие конкурса. Боюсь, что завтра утром мы с тобой попрощаемся.

В порыве чувств Эська залез ко мне на колени и свернулся там клубочком.

– Не хочу-у-у прощаться. Ты единственная, кто обо мне заботится.

– Анна тоже будет, она обещала. И она хорошая.

– Хорошая, - согласился билементаль. – Но ты – вне конкуренции!

Хоть кто-то в этом мире считал меня другом. А не соискательницей императорского геморроя и не шпионкой хвостатой заразы. К слову о заразе – я с затаенным страхом думала о реакции Балларда на проваленное испытание. Неужели он выполнит угрозу и не отпустит меня домой в отместку за испорченное задание?

Не знаю, чего я больше боялась – остаться здесь в одиночестве, или понять, что Баллард вовсе не такой приятный, каким вдруг начал казаться.

Объевшиеся и немного пьяные, мы валялись на кровати, коротая остаток ночи. Надо было поспать, но мне не хотелось уснуть, чтобы через три часа служанка разбудила к завтраку. Даже во время жестких сессий мне было проще не спать совсем, чем встать разбитой после короткого сна.

Но мысли – тяжелые и непростые, боль в ноге – ноющая на краешке сознания и жалость от расставания с Эськой, победили, и я задремала. Снилось что-то хорошее, похожее на море. Я чувствовала ласковое прикосновение воды к руке, прохладу на ладони. Провела рукой по кристально чистой поверхности и в ответ море зашумело. Рукой я зачерпнула белоснежный песок и сжала в кулаке, чтобы посмотреть, как блестящие песчинки сочатся между пальцев. И тут...

– Ну ай! Сначала кусаешься, теперь на кулак намотала!

С морем голос Балларда никак не вязался, так что я открыла глаза.

– Отпусти хвост! – потребовали с меня.

Наслаждаясь морем во сне, в реальности я вцепилась в богов хвост мертвой хваткой, даже кисточка безжизненно повисла.

– Главное, - на полном серьезе и очень обиженно сказал мужчина, – сначала погладила, усыпила бдительность. А потом ка-а-ак цапнешь!

– Я не специально, я думала, это – море.

– Ну да, очень похоже.

Мы замерли, уставившись друг на друга. В воздухе висело что-то странное, будто невысказанное рвалось наружу.

– Я провалила испытание.

Сказала и аж дыхание задержала в ожидании, когда Баллард разозлится.

– Почему? - спросил он.