— Я… Ничего не знаю! Не понимаю, о чем вы! — отчаянно и глупо выпалила она.

Я только вздохнула в ответ:

— Что ж, раз так… Сьер офицер… Мне жаль обременят вас… — мой тон стал официальным. — Но я вынуждена потребовать, чтобы вы исполнили свой долг. Велите вашим людям тащить Марушку на улицу. Я видела там фонарный столб… Да, и найдите веревку.

— З… зачем? — офицер явно растерялся.

— То есть как — зачем? — удивилась я. — Вешать, конечно! Тут-то совершенно негде!

Глава 44. Казнь Марушки

— Вы шутите? — первой от замешательства очнулась сьёретта Дезирон. — Что значит — повесить?

— Ничего себе шутки! — возмутилась в ответ я. — Тут уже неважно, получает ли Марушка чащобные товары со стороны… — я метнула быстрый взгляд на враз помрачневшего короля. — И перепродает их ко двору через нашу лавку… При этом подставляя все семейство Редонов под обвинение в нарушении королевского запрета. — еще один быстрый и укоризненный взгляд. — Или же попросту присвоила хозяйские деньги на… чудовищную сумму! — у меня аж голос дрогнул, потому что сумма и впрямь получалась чудовищная, особенно для нашего едва сводящего концы с концами поместья. — Конец один — ей конец! — я пафосным обвиняющим жестом указала на девчонку.

Та смотрела на меня не столько с испугом, сколько с недоумением, кажется, вовсе не понимая, о чем я говорю.

— И вы что же… Хотите, чтоб мы ее повесили? — растерянно пробормотал офицер стражи и даже улыбнулся, явно тоже считая, что это я так неприятно пошутила.

— Это входит в ваши обязанности, офицер. — я тоже улыбнулась — официально-вежливо. — Приводить приговор суда в исполнение, если требуется. Вот, требуется. Я требую.

— Суда! Вот именно! — нервно вскинулась Камилла. Она за прошедшие пару дней успела меня немного узнать. — В чем бы ни была вина этой девушки, сперва ее должны судить! Отправьте ее в тюрьму и…

— Я не хочу в тюрьму! — пискнула девчонка, глядя на Камиллу со страхом.

— Тебе и не придется, милая. — немедленно утешила ее я. — Зачем? Суд только что состоялся, приговор вынесен.

— Графиня Редон решила, что она — королевский судья? — процедил наш король, на мгновение позабыв шептать.

Вполне мужской, даже не мальчишеский голос от закутанной в плащ дамы заставил офицера нервно дернуться.

— Никоим образом. Редоновская крестьянка Марушка не подлежит королевскому суду. — невинно улыбнулась я. — Высший суд для нее — суд сьера, а ее сьер — я. Сьёретте Дезирон позволено об этом не знать — в горных крепостях приписных крестьян не имеется, и многие сьеры предгорий тоже своих крестьян отпустили на договор, приравняв к полноправным подданным Овернии. Но вы, ваше… Ваше негодование меня удивляет, дорогая Андрэа!

— Вы своих отпускать не стали? — сквозь зубы процедила Камилла.

Вот как бы я их отпустила, если у каждой сельской девчонки, бегающей в Чащу за ягодами, в сундучке с приданым обязательно хотя бы ученическая грамотка чащобной охотницы припрятана? А чащобных охотников, с учеников начиная, еще мой пра-прадед от приписки освободил. Да у нас в Редоне настоящие приписные — считай, на вес желудей со здрав-дерева!

Но если графиня этого не знает, я последний человек, который станет ее просвещать!

— Если подневольное положение овернских хлебопашцев устраивает нашего всемилостивого короля, кто такие графини Редон, чтоб осуждать или перечить? — сладко протянула я.