— Твой проект, Шарлотта.

Она вздохнула. Нелогичны, и мозги устроены так, что могут цепляться только за одну-единственную мысль.

— Что, опять все сначала?

— Да.

— Значит, в оперу мы не попадем, потому что ты будешь слишком занят, требуя, чтобы я рассказала тебе о своем плане, а я буду слишком занята, объясняя, почему не хочу тебя беспокоить. Сказать Бэтсфоуму, чтобы он отослал карету?

— Нет. Просто расскажи мне, что ты затеяла, и мы поедем в оперу.

Шарлотта снова вздохнула и села рядом с мужем, положив перчатки и веер. В оперу они не попадут.

— Очень хорошо, пусть будет так, как ты хочешь. Мы останемся дома и весь вечер будем спорить, хотя могли бы чудесно провести время в опере. А что до твоих слов, Дэр, так мне казалось, что ты уже достаточно меня изучил и должен понимать, что если уж я решила выполнить свой долг и оградить тебя от мелких жизненных неприятностей, то ничто, кроме Судного дня, не собьет меня с праведного и бескорыстного пути супружеской преданности.

Дэр возвел глаза к потолку, отложил мясо, встал и протянул Шарлотте ее перчатки и веер.

— Пойдем, бескорыстная и преданная. Расскажешь мне, что ты затеяла, по пути в оперу.

Они спорили всю дорогу (точнее, как отметила про себя Шарлотта, спорил он, а она просто твердо придерживалась своего решения оградить его от излишних волнений), спорили, поднимаясь по ступенькам в театр, спорили, пока шли в ложу Дэра, спорили во время первого и второго актов, правда, приглушенными голосами, чтобы не помешать окружающим. Нужно отдать должное мужу, думала Шарлотта, он пытался вытянуть из нее информацию всеми возможными способами, от угроз совершить с ней что-то ужасное (она знала, что этого он никогда не сделает) до мольбы успокоить его, чтобы он смог насладиться представлением. Поскольку всего неделю назад Шарлотта слышала, как Дэр в весьма крепких выражениях, не рассчитанных на слабонервных, рассказывал, что он думает об опере в целом, она отмахнулась от его жалобной мольбы как от неискренней и утешила себя мыслью, что поступает правильно, потому что ставит душевное спокойствие Дэра выше собственного желания услышать слова признательности за свои бескорыстные поступки.

В конце концов наступил антракт, а вместе с ним окончилось терпение Дэра. Шарлотта искренне удивилась тому, что он продержался так долго.

— Поскольку вы отказываетесь ответить на простой вопрос, я пришел к выводу, что я тут лишний. И раз уж я отстаю с монтажом и подгонкой парового клапана в двигателе, то воспользуюсь этой возможностью и удовлетворю ваше желание избавиться от меня.

Шарлотта заколебалась. Если он оставит ее в опере одну, все не только поймут, что они поссорились, но еще и придется признать факт, от которого она успешно отмахивалась весь вечер, — никто, ни единый человек не зашел к ним в ложу. От них все отвернулись, и если Дэру было на это наплевать, то в его отсутствие Шарлотте этот факт придется признать. Может, сдаться и рассказать ему все, пригладить его встрепанные перышки и удержать рядом с собой, чтобы сделать вид, будто у них медовый месяц и они просто не желают, чтобы их беспокоили? Или все-таки бескорыстно поступиться своими интересами ради мужа? Первый вариант был гораздо соблазнительнее, потому что Дэр, похоже, вовсе не ценил жертвы, на которые она шла ради него. Трудно вести себя благородно, если он даже не понимает, что его оберегают.

Вот эта последняя мысль все и решила. Она ему необходима, пусть даже только ради того, чтобы уберечь его репутацию в свете. И раз судьба оказалась так добра и дала то, чего Шарлотта так хотела — быть жизненно важной мужу, — она выполнит свое предназначение и послужит ему, как умеет. Ради него она высоко поднимет голову и не признает поражения до своего последнего вздоха.

Шарлотта вздернула подбородок и с невозмутимой безмятежностью ответила на взбешенный взгляд мужа:

— Прекрасно.