Шарлотта вздернула подбородок и с невозмутимой безмятежностью ответила на взбешенный взгляд мужа:

— Прекрасно. Если ты предпочитаешь работать над двигателем, значит, возвращайся домой. Каро и лорд Беверли в опере, так что я перейду в их ложу.

Дэр сильно удивился — он никак не ожидал, что Шарлотта купится на его блеф, но чопорно поклонился и протянул ей руку. Он очень разозлился, это Шарлотта знала, поэтому она даже не стала пытаться умаслить его ямочками и призывными взглядами из-под ресниц, а просто взяла мужа под руку и позволила проводить себя в ложу Каролины. Дэр обменялся с четой Беверли несколькими скупыми любезностями, коротко кивнул жене и вышел. Ну и пусть он сейчас сердится, успокоила себя Шарлотта, усаживаясь рядом с Каро на стул черного дерева с позолотой, зато однажды он поймет, как многим ради него пожертвовала жена, и оценит это.

— Лорд Кар… твой муж, кажется, сегодня очень сердит, — прикрываясь веером, прошептала Каро, пока Алджернон здоровался с новым визитером. — Это потому что от вас все отвернулись?

Шарлотта пожала плечами и посмотрела в партер, где прохаживались денди и дамы сомнительной репутации.

— Сказать тебе правду, я сомневаюсь, что он вообще это заметил. Нет, это нечестно. Аласдэр — человек очень проницательный. Конечно, он заметил, что никто даже не поклонился нам, просто ему совершенно все равно. Каролина потрясенно вскинула брови.

— Ему все равно? Что о нем думают люди? Ему все равно?

— Согласна, это и в самом деле противоестественно, но, увы, милая Каро, таков мой удел — быть женой человека, который равнодушен к мнению света.

— Но тебе-то не все равно! — возразила Каро.

— Мне нет… до некоторой степени. — Увидев, как брови Каро, только что вернувшиеся на место, снова поползли на макушку, Шарлотта торопливо добавила: — В смысле мне не все равно, что говорят люди, репутация — это самое главное, но я никогда не стану рабыней этикета, как требуют в обществе. Я всегда поступала по-своему, и теперь слишком поздно учиться подчиняться правилам. Кроме того, ты не хуже меня знаешь, что в свете любят оригиналов. Они могут шипеть, как кошки, и сплетничать из-за всяких пустяков вроде моего побега с Антонио, но в конце концов все равно любят тех самых людей, которых так шумно порицали.

Кажется, Каролину она не убедила.

— По-моему, тебя они больше не любят, Шарлотта. — Каролина быстро оглянулась на мужа, чтобы убедиться, что он не слушает. — По правде говоря, дорогой Алджернон сказал мне, что клубные книги полны записями о пари по поводу тебя и мистера Макгрегора.

— О да, я знаю, это все дело рук леди Бриндли. Они заключали пари о том, скрепит Аласдэр наш брак в постели или нет. Как тебе хорошо известно, пари больше недействительно. Разве твой Алджернон не рассказал об этом всему обществу?

Каролина еще шире распахнула глаза.

— Да, рассказал… о, Шарли, разве не надо было? Я ему не говорила, чтобы он молчал, а ты же знаешь, какие мужчины сплетники!

— Нет-нет, я как раз надеялась на вас обоих, рассчитывала, что вы разнесете эту новость, хотя и считаю, что она никого не касается. И все-таки это был единственный способ прекратить нелепые пари.

— Но, Шарли… — Каролина замолчала. Шарлотта посмотрела на подругу. Каролина, которая не может сказать ни слова? Что-то на нее не похоже.

— Ты нездорова? Дать тебе нюхательную соль?

— Нет-нет, дело не в этом… я… я… — Каролина открывала и закрывала рот, как рыба, вытащенная на берег.

— Что? Честное слово, Каро, если ты и дальше намерена сидеть, вымучив глаза, то по крайней мере закрой рот.